Прошло ещё какое-то время (из-за стресса и суеты трудно оценить), шаттл перестало колбасить. Зуммеры и сирены отключили, а световые сигналы остались. Корабль стабилизирован, орбита приемлемая. В иллюминатор можно было видеть над горизонтом затихающие сполохи. Станция превращалась в пыль и огромное количество космического мусора. Боевые корабли Макнелли успел увести в сторону ещё до того, как со станции стартовал шаттл.

На заплатки фюзеляжа и крыльев ушли почти сутки. Работали по очереди по два часа. Когда ремонтные ресурсы закончились, дыры ещё оставались. В первую очередь заделали самые важные участки. Теперь оставалось надеяться, что все эти конструкции выдержат и сможем спуститься на поверхность живыми.

Настал момент, когда оттягивать спуск больше не представлялось возможным. Арсений задал в бортовую нейросеть все возможные данные и предположительные точки посадки. Пошёл обратный отсчёт. Грузы зафиксировали ремнями в конце салона и по возможности распихали по грузовым и багажным отсекам. Когда бежали со станции до этого руки не дошли. Все заняли места вдоль правого борта и пристегнулись. Почему вдоль правого? Левый двигатель работал нестабильно и на полную мощность запускать не желательно. Немного можно стабилизировать рулевыми.

Все замерли, никто ни о чём не разговаривал. Сеня и Ярослав в кабине. Сработали маневровые двигатели, корабль развернулся, стабилизировался и тут же запустились маршевые двигатели, постепенно наращивая мощность. Скорость движения по орбите стремительно падала, Шаттл начал терять высоту (вполне закономерно и запланировано). Перед входом в атмосферу двигатели повернулись против движения для торможения падения. Всё затряслось и задребезжало. Чем дальше, тем сильнее. Внезапно двигатели затихли и шаттл кувыркнулся. Жанет и Алла не сдержались и раздался истошный визг. Я сжал руку Аллы и, пытаясь переорать какофонию звуков, старался её успокоить. Такие кульбиты мне были известны. Шаттл развернулся носом вперёд. Сеня все-таки хотел попытаться посадить его как обычный самолёт!

Я решился посмотреть в иллюминатор. Дым и искры уже не закрывали обзор и открылся сказочный вид. Насколько я понял из рассказов Аллы, сказочно опасный. Мы снижались. Начали не выдерживать первые заплатки и шаттл стало трепать ещё сильнее. Внизу прямо под нами океан. Впереди материк. Я прикинул траекторию полёта и понял, Сеня хочет вывести корабль на пляж. Высота немногим больше километра, когда правое крыло не выдерживает и парусящие лоскуты вырывают его из фюзеляжа. Шаттл резко заваливается на правый борт и ухнул вниз. Маршевые двигатели загудели и корпус немного выровнялся, падение больше стало напоминать мягкую посадку. За иллюминатором стремительно приближающийся океан. До берега ещё несколько километров, а под нами метров пятьсот, четыреста. Секунды ползли, как ленивые улитки. Вода совсем рядом. Двигатели взвыли, выдавая полную мощность. Уже можно было различить рябь на поверхности воды. Судя по всему, была безветренная погода, волн с барашками не было. Удар, корпус срикошетил от поверхности и пролетел пару сотен метров. Ещё удар, отрыв. Эдакие попрыгушки помогли поближе подобраться к берегу, но ещё больше километра точно. Шаттл заскользил по поверхности воды быстро теряя скорость и как глиссирующий катер приближался к пляжу. Изрядно поврежденный фюзеляж трещал и скрежетал. Удар…

Когда я открыл глаза, увидел линию прибоя на фоне багряного заката. Шаттл лежал неподвижно на воде в паре десятком метров от берега. Здесь было не глубоко, скорее всего по колено. Послышались стоны приходящих в себя, матюки Бизона. А я всё никак не мог оторвать взгляд от пейзажа. Внезапно раздавшийся удар по корпусу снаружи заставил всех замереть. Ещё один удар и скрежет. Такое впечатление, что фюзеляж пытаются вскрыть огромным консервным ножом. Мы с Лосем и Бизоном переглянулись, я кивнул в сторону выхода. Схватив импульсники, мы рванули к выходу.