Я мужчина, конечно, весьма и весьма, но вот еще с Мерраввина зарёкся с одарёнными целительницами держать ухо востро. К тому же с теми, кто связан с жизнью напрямую. Потому что эта дрянная и изменчивая стихия для Высшей Речи всегда давалась труднее всего. Будь она смазливой дурочкой, еще можно было понять её поведение и в интимной обстановке предаться сексуальной близости. Но эта дамочка далеко не дурочка, к тому же от неё за версту разит интригами и её стихией. Куда уж тут нашей исцеляющей язве с её слабеньким даром. По крайней мере, теперь ясно, почему к ведунам и ведуньям так небрежно относятся. Они действительно ничто рядом с настоящими одарёнными.
И этой хитрой лисе явно не тридцать лет. Пожри Бездна эту стихию жизни.
— Благодарю вас за столь высокую оценку моих характеристик, Юлия Романовна, как простолюдину мне лестно это слышать, но за это нужно сказать спасибо жизни на третьем кольце. И прошу меня простить за грубость, ваша светлость, вы очень импозантная и обворожительная девушка, и будь я чуть выше статусом, непременно попытался за вами поухаживать, но может сейчас… Я лучше пойду? — с ленивым спокойствием осведомился я.
Слишком она странная и мотивы её мне совершенно не ясны.
— А ведь действительно не боишься… — рассмеялась вдруг она, отпуская мой подбородок, и манящей походкой вернулась вновь в кресло. — Так ты еще и льстец, Лазарев, но за «девушку» и комплименты спасибо, давно их не слышала, мне приятно. А то всё: «Ведьма да ведьма», — перековеркала кого-то она, скорчив наигранно грустную гримасу. — Но уйти ты всё равно никуда не сможешь, — белозубой улыбкой просияла она, и в следующий момент приложила телефон к уху. — Суханов, забирай своего Лазарева на огранку. Он пришел в себя. Как-как?! Не знаю! Заберешь его и спросишь! Свою работу я сделала, что могла, исцелила.
— Юлия Романовна, а можно вопрос?
— Задавай, — обворожительно усмехнулась она, сменив гнев на милость после разговора с Сухановым.
— Что теперь будет с аренарием?
— Можешь не переживать. Так как ты чудом очнулся, то тебя не исключат, и похоже кого-то теперь будет ждать неприятный сюрприз. Разумеется, если пройдешь без эксцессов огранку, — с бессменной улыбкой заключила та, а затем в дверь тихо постучали. — Быстро он что-то, — скуксилась сразу целительница. — Всё, иди, Лазарев, покажи свою удаль. Я может, даже приду понаблюдать. Ты заходи ко мне, если что, — вдруг лукаво предложила девушка, невзначай коснувшись собственной груди, сверкнув соблазнительно хитрыми глазами. — Чайку с тобой попьем с баранками или может, еще чего придумаем…
Фух, слава Бездне, что мои денежки не уплыли. Но что еще за неприятный сюрприз? Для кого? Всё же взбалмошная она бабенция.
— Благодарю вас за помощь, Юлия Романовна, непременно буду к вам заглядывать, — расслабленно отозвался я, направляясь к двери.
Ага, шиш тебе! Разбежалась. Держи карман шире и двумя руками! Не пойму, то ли хитрая лиса интриганка, то ли сексуально неудовлетворённая аристократка-извращенка, но лучше забыть о ней как можно быстрее. Есть дела поважнее.
Ладно, сейчас посмотрим, что это еще такая за огранка воителей у нас и что это за Суханов такой…
От созерцания личных дел воителей, начальника Царицынской Плеяды отвлёк истошный, и даже бесцеремонный стук в дверь, причем стучали так старательно, будто костяшками пальцев.
— Кому там неймется?! — гаркнул зло Ежов, а стоило закончить фразу, как в его личный кабинет протиснулся один из оценивающих мастеров Плеяды, который был слегка бледен и взъёрошен. — Ляпичев? Тебе чего? — буркнул старик, вновь возвращаясь к работе.
— Дмитрий Александрович, тут такое дело… — нервно и дёргано начал мужчина, но того перебил строгий голос начальства.