Римо пожал плечами.

– Третий мир – это два миллиарда бездельников и две тысячи горластых либералов. То есть, если вам нравится, конечно, спасайте их. Но почему у здания мясной компании?

– Да посмотрите на себя, – не унималась рыжая. – Вы же сами никогда не знали голода... Ну, немножко, может быть, знали, – она присмотрелась к Римо внимательнее. – Но скорее всего – тот добровольный голод, которому подвергают себя пресытившиеся, чтобы соответствовать так называемому стандарту красоты, выработанному коррумпированным и разлагающимся обществом...

Римо заметил про себя, что сама девица изо всех сил старалась соответствовать этому самому коррумпированному стандарту. Каждая черточка лица, каждый изгиб ее тела были именно в нужной пропорции и именно в нужном месте.

– Слышите, что говорят люди, которые пришли со мной? – потребовала она.

– Нет, – признался Римо. – Не разберу ни одного слова.

Рыжая девушка вновь топнула ножкой.

– Они протестуют против попыток капитала распять нас всех на одном кресте – кресте из костей и мяса! Они кричат, что не будут больше его есть. И мы не позволим делать себе эти прививки от свиного гриппа.

Прервав разговор, девушка повернулась к толпе и с удовольствием проорала вместе с ними несколько раз слова лозунга; затем опять обернулась к Римо.

– Но... это же все в шутку, наверное? – недоуменно взглянул на нее Римо. – Вы ведь все из клуба “Розыгрыш месяца” – или я ошибаюсь?

– Наша цель, – вздернула подбородок девушка, – убедить погрязшее в коррупции правительство Соединенных Штатов, что Америка имеет и возможность, и моральное обязательство кормить весь остальной мир!

– Хорошо, что весь остальной мир не знает об этом, – заметил Римо. – Ну, а к прививкам это какое имеет отношение?

– Дело не в прививках, – ответила девушка. – А в том, что необходимо прекратить выращивать и есть свиней. Тратить тонны зерна на откармливание быков... Вы меня понимаете?

– Нет, – мотнул головой Римо.

– Ну да, где вам, – скривилась она. – Вы же сами – работник этой преступной компании. Ничего, скоро мы закроем ее. А после нее – другие. По всей стране, пока нация наконец не придет в себя. Как вас зовут, кстати?

– Римо Уильямс, – представился Римо, наблюдая за тем, как толстый сторож пытается всунуть в висящий на стене телефон десятицентовую монету.

– А я – Мэри Берибери-Плесень. И не советовала бы вам пытаться проникнуть внутрь – если вы все еще собираетесь сделать это.

– Мэри Берибери-Плесень?!

– Да. Мэри – уменьшительное от Марион. Хотите узнать, что значат остальные имена?

– Как-нибудь позже, – помялся Римо. – А то я собирался обедать, знаете...