— Христианство, — твёрдо ответил англичанин. — Я соединился с братьями по вере в общине Церкви Конгрегации и с тех пор спасён.
Податливый и обходительный торговец куда-то исчез и вместо него появился другой человек, жёсткий и неуступчивый.
— Так, войн за веру нам тут не надо, — это я успел подумать, а произнёс:
— Если захочу о Боге послушать — позову попа. С вами об том говорить мне не пристало. Чтоб более таких речей не слышал.
— Какие товары нынче в цене? — дядька послушался меня и перешёл на хозяйственные темы.
— Воск. Как его государь повелел не продавать более, а менять на ямчуг и порох, так сей продукт весьма вздорожал, — спокойно ответил иноземный коммерсант. — Князь, вы можете вполне попросить вашего царственного брата дать вам одному разрешение на продажу этого товара. Ежели передадите разрешение мне — то я за два года покрою все издержки и затраты, связанные с покупками для вашей милости.
— Подумаю. Беннет, ты смотрел угличское сукно?
— Видывал. Угличские пряхи и ткачи превзошли всех прочих русских мастеров, но продать поставы вашей шерстяной ткани можно крестьянам ближних к Московскому государству земель, диким туземцам Чёрной Африки, или купающимся в серебре жителям Новой Испании и Перу. На всех ярмарках западнее Эльбы ваши суконные товары просто высмеют. Вам следовало бы пригласить к себе фламандцев, они в Англии многих научили делать отличные ткани, а красят нашу материю до сих пор в Амстердаме. Ну и конечно из волоса русских овец ничего тонкого не сработать, больно уж грубы. Я могу доставить вам настоящую английскую шерсть, хотя её вывоз весьма ограничен и осуществляется только по высочайшему разрешению. Если бы не запрет испанского короля Филиппа — презренного паписта, то вы могли бы получить драгоценную шерсть кастильских путешествующих овец. Также смотрел я угличское полотно, оно изумительного белого цвета, но всё равно непозволительно грубое. С брабантским и голландским не сравнить. Хотя на Золотом Берегу купят и такое — им хоть бы чем срам прикрыть.
— Какова нынче цена на ткани в Тропической Африке? — вопрос был задан скорее из любопытства.
— Золотом по весу на три дуката за ярд сукна. Полотно примерно вдвое дешевле. В Новой Испании платят вдвое — и серебром. Но выгоднее у чёрных вождей брать рабов, они отдают по здоровому мужчине за ярд доброй ткани, и уже их везти в Вест-Индию. Цена на невольников на другом берегу океана десятикратно выше. Но дело сие небезопасно — испанцы не различают купцов и пиратов. За нарушение монополии севильской Касы на торговлю в Америке и генуэзцев на асьенду кара одна — пеньковая петля. Жаль, ведь рабы самый удобный для арматора груз — он сам загружается в трюм и выгружается оттуда.
В конце разговора англичанин распался в похвалах удельной ткацкой промышленности:
— Весьма дельно устроено, весьма. Крайне прискорбно, что на родине, да и, пожалуй, в Соединённых Провинциях ничего подобного невозможно.
— Почему же? — не понял я комплимента.
— В Англии запрещено владеть более чем двумя ткацкими станками, да и работать пряхам и ткачам на купеческом сырье не разрешается. В нидерландских штатах чуть проще, но и там чтобы заниматься раздачей шерсти на прядение и пряжи на ткань требуется состоять в городском ремесленном цехе и обладать всеми правами. А полноправным мастером не стать без крупного взноса и пяти — семи лет ученичества. К тому же у вас, я слышал, используется много новых механизмов, а уставы наших ремесленников строго запрещают вносить усовершенствования в установленный регламент работ. В Италии хотя бы разрешены машины для сучения шёлка, теперь во Флоренции и Лукке продают весьма дешёвую нить, у нас и сего не дозволяют.
Сообщённые Джакманом сведения заставили меня расплыться в улыбке. Если он не ошибался и не врал, конкуренция со стороны европейских мануфактур нам в ближайшее время не грозила. Слишком их сковали внутренние запреты и ограничения. Поскольку в стране слепых и кривой- король, то этими благоприятными обстоятельствами нужно воспользоваться.
Глава 52
Через несколько дней состоялся очередной визит купца Джакмана в княжьи палаты. К этому времени расчёты в торговой книге систематизировали и проверили. Англичанин, по-видимому, удивился дотошности княжьих приказчиков, но от своего решения предоставить записи не отказался, сам переводил и давал пояснения к своему бухгалтерскому документу.
Так что после приветствий перешли сразу к делам.
— Манган и пачкающий камень у тебя за год на пятую часть вздорожал, с чего так? — задал я торговцу первый вопрос.
— Когда по случаю, что есть, скупал — была одна цена, стал больше товара заказывать — продавцы его дороже ценить стали, — пожал плечами англичанин. — Ежели князь изволит — в следующий год прикуплю токмо по указной стоимости, но тогда обещать привозить по многу не смогу.