На следующем коротком привале увидели тянущееся за нами облако пыли. Пока все поправляли конскую сбрую, я присмотрелся к догонявшей нас ватаге и обомлел. Наше малое воинство настигала на рысях шайка татар человек в шестьдесят. Татаро-монголы были фактурные, прямо как в исторических фильмах, в стёганых халатах, в шапках-малахаях, под хвостатым бунчуком с полумесяцем. Забавную, наверно, картину представлял собой царевич Димитрий, когда застыл соляной статуей, указывающей на дорогу пальцем. Пожилой ратник, стоящий рядом, проследил взглядом за жестом моей руки и равнодушно буркнул "Ногаи". Я, паникуя, вступил с ветераном в диалог:
— Татары!! -
— Вестимо… -
— Обороняться надо!!-
— Ежели нать — сборонимся..-
— Бой будет!!-
— Вскую бою бысть?-
— А вот ни с х… в плен же попадём!!-
— Дык кому ты надобен, малахольный сицевый —
Улыбающийся Иван Лошаков пояснил:
— Се ногаи романовские, такожде на бранное поле спешат-
Тем временем кочевники обходили нашу, выстроившуюся походным строем, дружину. Перекрикиваясь, поделились свежими слухами. Один из сыновей степей, ткнув в мою сторону нагайкой, оповестил соплеменников:
— улу патша джомла Уруснынг ак хан улым-
Потомки золотоордынцев настороженно ощупали меня взглядами и, прибавив ходу, начали резво обгонять.
— Чтут, нехристи, семя великоцарское — хмыкнул, препиравшийся со мной, меланхоличный старый воин.
Уже в движении, поравнявшись с нашим головой, Самойлой, я донес до него свои опасения
— Больно уж зло смотрят татарове, аки лиха бы не сотворили —
Колобов успокоил:
— Се опаскою глядают. Извевствуют сплетники, мол, душа великого государя Иоанна Васильевича на ти возродилась, а поганые в си скаски веруют — и вздохнув продолжил — На кажный роток не сверзишь платок, творят изветы на имя твоё, царевич, де животин те палицей железной биешь, огнём жжешь, человечьи куклы сабелькой сечешь, потешаясь-
Поуспокоившись, снова прибился к бывалому бойцу, начал его расспрашивать. Тот поведал, что имя его Бакшеев, Афанасий сын Петров, служил он в рязанских выборных дворянах, как и отец и дед его, тридцать лет ходил стеречь рубеж в станицах и сторожках, а сейчас постарел, оставил поместье сыну, а сам подался в Ростов, на более спокойное место. Человеком он оказался сведущим, и смог значительно увеличить мои знания о военном деле и татарских обычаях. Потомственный пограничник разъяснил, что набежал на Русь хан Казы-Гирей, с юных лет удачливый в набегах, хитрый и осторожный, прозвищем "Борей", что по-татарски значит буря. Посмеялся он над слухами, что татар пришло сто пятьдесят тысяч, мол, если поднять все улусы, перекопский, да буджакский, собрать кочевников азовского да казыева улуса и посадить в седло всех от отрока до старика и то столько не собрать. Так под рассказы о нравах южных соседей Российского государства добрались до места очередной ночёвки: Троице-Сергиева монастыря. Моя свита собралась ломиться в запертые на ночь ворота, но поддалась уговорам остаться в общем лагере.