Эпилог

Последующие часы были отмечены эффективным спокойствием, когда подозреваемых арестовывали, помещения обыскивали, а группе молодых женщин предоставляли помощь. Некоторые из них были истощены, а другие глубоко травмированы. Но все они получили необходимую помощь.

Хотя присутствие полиции росло в течение всего утра по мере распространения по всем подразделениям и инстанциям новости об операции, под руководством Мортена Хейнесена все точно знали, что им делать. Это была роль, в которой он никогда раньше не выступал, и тогда впервые понял, что как будто создан для нее.

Угроза увольнения от комиссара Национальной полиции ни к чему не привела. Вместо этого Хейнесена назначили руководить последующим расследованием вместе с Берн сторфф и Хеммером, и по мере того, как все материалы, собранные Фаридом, были обнародованы и проанализированы, можно было всерьез приступить к арестам.

После ничто не было прежним. Первыми арестовали Якоба Санда и генерального прокурора Мадса Йенсена, рядом за ними последовал Оскар Педерсен, глава отделения судмедэкспертизы. Затем настала очередь Риана Фреллесена, исполнительного директора «Данске Банк», директора концерна Стига Паулсена из «TDC» и Кая Мосендаля, генерального директора Датского налогового агентства.

Аресты продолжились вплоть до правительственного уровня – министра иностранных дел Мортена Стейнбахера, одного из наиболее активных членов клуба. Все это вылилось в скандал, который не только втянул датскую полицию в глубочайший кризис доверия, он также охватил большую часть властной элиты Дании и ее институтов с такой силой, что все дело стало известно как Копенгагенская кровавая бойня.

По мере того как молодых женщина идентифицировали и допросили, оказалось, что эта схема включала все, начиная от торговли людьми, взяточничества, финансовых преступлений и налогового мошенничества, и заканчивая убийствами и пособничеством убийству. Она тянулась и за пределы Дании, в том числе в Стокгольм, к расследованию, над которым работала Малин Ренберг. Но это совершенно другая история.

После нескольких бессонных ночей и дней бесконечных допросов, с Фабиана и Фарида сняли все подозрения и освободили. И это несмотря на то, что все еще оставались некоторые неясности по поводу смерти Кима Слейзнера, поскольку его тело так и не было найдено.

Однако с помощью образцов, взятых со стен до самого дна ямы, было установлено, что он действительно там был. Но дальше все его следы исчезали, так как оказалось, яма вела напрямую в канализационную систему Копенгагена.

Куда отправился Фарид, в настоящее время неизвестно.

То же самое касается и урны с прахом Цяна, которая в ожидании погребения внезапно исчезла.

Один из многочисленных слухов гласит, что Фарид находится на Шри Ланке, где, помимо того, что развеял прах Цяна в заповеднике для слонов-сирот, возглавил чайную плантацию. По другим слухам он ушел в подполье, чтобы основать международную хакерскую сеть «Коварный слон». Некоторые же говорят, что он сам создает о себе слухи.

Единственное действующее лицо, которое на момент написания этой книги не могло давать показания, – Дуня, которая после многочисленных сложных операций до сих пор находится на аппарате искусственной вентиляции легких в отделении интенсивной терапии больницы Риксхоспиталет, где за ней постоянно наблюдают. Не только медицинский персонал, но и Микаэль Реннинг, навещающий ее не менее трех раз в неделю.

Каждый раз он тратит примерно два часа на выполнение одной и той же процедуры. Сначала выбрасывает цветы на ее прикроватной тумбочке, ставит новый букет и меняет воду. Затем садится на край кровати, берет ее руку и рассказывает ей обо всем, начиная от последних поворотов в расследовании и заканчивая тем, чьи руководящие головы недавно слетели, до того, с кем он сейчас встречается, убежденный в том, что где-то внутри она слышит каждое слово и скоро встанет на ноги.

Когда Фабиан вернулся домой в таунхаус на Полшегатан, 17 в Хельсингборге, кровать в комнате для гостей была заправлена. Там он проспал почти целые сутки, прежде чем был готов встать и поужинать вместе с Соней и Матильдой.

Никто из них не спросил его о событиях в Копенгагене.

Возможно, потому, что они уже так много места занимали в новостном шуме. Вместо этого они говорили о подготовке к похоронам. Каковы их пожелания, и чего, по их мнению, хотел бы Теодор. Впервые за долгое время, они могли общаться без ссор, и следующие две недели помогали друг другу, чтобы все было настолько красиво, насколько возможно.

Было ли это началом чего-то нового в их отношениях, пока говорить слишком рано. Может быть, это было просто немного более хороший финал.

В начале сентября Фабиан решил освоить «Макси 108», парусную лодку, которая, если у него появилось бы желание, могла бы справиться с достаточно сильными ветрами для кругосветной гонки. Соня сдалась уже после пары попыток, так как ее укачивало. Матильда, напротив, проявила природную склонность к мореплаванию, и большую часть осени они проводили выходные вместе на лодке, которую совместно решили назвать Тео.