При более близком рассмотрении открывшаяся перед глазам картина внушала трепет. Выстроенная по абсолютно ровной линии череда дверей уходила в далёкую даль и давала ясное представление, насколько же велико это пространство. Последняя видимая дверь была размером с бусинку, не более. И даже она наверняка не являлась конечной.
Прикинув, сколько до неё идти придётся, внутренне ругнулся и решил изучить ближайшие, благо было на что посмотреть. Каждая из них была уникальна, свой дизайн, цвет, даже рукоятки.
Первая представляла собой крепкую и явно бронированную дверь, подходящую больше для бункера, чем для обычного жилого помещения. Расплавленные тазером следы потёкшего металла на ней как бы намекали, что ей в жизни довелось выдержать не одну бандитскую разборку. Неравномерно лежащая серая краска закрашивала старые следы, но стоило посмотреть внимательнее, как под ней прямо по центру двери я обнаружил выдавленные в металле слова.
Сергей Кравец — 50 лет
2307 — 2357 гг.
Вот оно как.
Теперь дверь стала больше походить на мемориальную доску, нежели на предмет интерьера. Если она при этом своим внешним видом отражала и характер жившего человека, то кем бы ни был этот Кравец, жизнь его потрепала. Неужто тут все двери такие?
Дабы проверить и убедиться, пошёл к следующей.
Всего пять шагов и передо мной белая поверхность, разительно отличающаяся от предыдущей. Нет ни царапин, ни следов насильственного вторжения. На двери изящным шрифтом выведены фамилия имя и возраст.
В целом дверь, как дверь, разве что цвет и фактура её больше походила на поверхность вываренной добела кости — слегка ребристая, местами гладкая, местами шероховатая. Ручка была из какого-то затёртого и приятного на ощупь пластика, которую сразу захотелось повернуть. И я бы её открыл непременно если бы не соседствующая с ней дверь.
Дело в том, что третья отличалась не только от двух предыдущих, но и от всех других вместе взятых.
То была даже не дверь, а исполинские ворота, возвышающиеся на три с лишним метра. Наличники отдавали старинным золотом, а створки были выполнены то ли из камня, то ли из плотного дерева с узором столь изысканным, что любоваться его переплетением было одним сплошным удовольствием. Причудливые узелки перетекали, связывались, расплетались, местами превращаясь в людей, птиц, животных и тварей совсем уж неведомых. Переплетённые в различные сюжеты они представляли из себя единое полотно, посреди которого золотыми буквами было высечено единственное.
ГРЕЙ — 300 лет
2100 — 2255 гг.
И тут мне удивляться пришлось дважды.
Во первых такому невероятному возрасту, который даже по нынешним рекламным слоганам считался большим, а во вторых, несоответствию лет жизни с указанными датами. Уж чего-чего, а с детства я считать не разучился и ровно подметил, что ошибочка аккурат на 145 годков вышла. И тут уже не ясно, где неточность закралась.
Хотя если не ясно, то можно и узнать. Я же сюда не абы зачем, а за мудростью пришёл. И раз тут окромя дверей ничего и нет, то мудрость наверняка за ними и пряталась, так что была не была.
Схватился за дверное кольцо на левой створке ворот и потянул.