С непростыми чувствами я садился на стул скрипучий, книгу по Экзорцизму к себе подтягивая. Тяжёлым было утро, что уж тут сказать. Сперва сущи эти демонючные, потом погром, потом тазером в грудь тыкали, чуть не застрелили.
Открывающийся новыми красками мир был непривычен и странен и единственной дорожкой к его познанию были, если конечно верить воронам, вот эти книжки. А если быть точнее, то не дорожкой, а ступенями. Первыми и далеко не последними.
И чтобы первый шаг совершить, пришлось переступать через свою гордость и устоявшиеся убеждения. И до чего же крепка во мне была мысль, что раз я старик и жизнь пожил, то жизнь эту знаю. Оказывается нихрена я не знаю и просто делаю вид, что знаю.
Книга открылась с приятным хрустом и желтые, изъеденные временем страницы поведали мне оглавление:
С тихими звуками шелестели страницы, перелистываемые одна за другой.
С таким же тихим шелестом с них будто-бы слетали знания и укладывались в голову. Невероятное, ни с чем несравнимое чувство возникало внутри, которое и в сравнение не шло с потреблением развлекательных или познавательных видео-передач из интернета.
Без цензуры, без навязчивых ссылок на сторонние сайты, без постоянно всплывающей рекламы и убедительных предложений о том, почему вам необходимо приобрести именно этот продукт, а не другой, знание из книги поступало спокойным потоком и находило место.
Эркин рассказывал о своих опытах, полученных во времена, когда люди верили в бога и дьявола и избавлялись от происков второго, используя силы первого. Человека, впустившего в себя злого духа, называли одержимым и приводилась масса примеров того, как справляться с той или иной формой одержимости. Ибо какой был дух, таков был и подход к нему и что сработает с одним, может совершенно не сработать с другим.
Далее был приведён список и приблизительные наброски тех сущностей, которые Эркин с компанией выкурили из своих, так называемых, трансовых практик. Некоторые из набросков даже немного подходили под описание тех тварей, которых мне уже довелось встретить за плечами мажоров. Конечно, совсем-совсееем приблизительные описания, но всё же.
Картина мира начала потихоньку складываться, когда я дошёл до главы, в которой рассказывалось о необычных способностях одержимых злыми духами людей. В большинстве своём одержимые не контролировали своих действий и имели при этом недюжинные силы и рефлексы, были способны гнуть стальные прутья и даже ползать по стенам.
Нарисованное талантливой рукой изображение ползущего по стене человека с перекошенным лицом меня несколько впечатлило, но если сравнивать со способностями нынешней Элиты, то многое становилось ясным. Поговаривали, что некоторые из них в наши дни и на левитацию были способны, что уж говорить про ползание по стенам.
Также в книге приводились методы изгнания, состоящие из словесных формул с применением освящённых предметов. И если с первыми было более менее ясно, то про последние говорилось не так чтобы много. Если всё сводить к единому смыслу, то освящёнными предметами являлись те, которые были заранее и правильным образом заговорены необходимыми формулами… сделаны в нужное время… в нужном месте… из нужных материалов… которые также обязаны быть должным образом заговорены…
К середине книги голова шла кругом, даже не смотря на то, что я попутно подъел всё съестное со стола, восстанавливая силы. Конечно же, в процессе внимательно следил, чтобы и крошки на бесценный фолиант не попало, ведь книге то, не много ни мало, больше пяти сотен лет! Теперь то я понимал, что вороны так о них пеклись.
С гудящей головой откинувшись на спинку стула, я увидел, как неподвижно сидящие на диване вороны пристально и даже с каким-то восторгом за мной наблюдают.
—
— Крур… «Сам в шоке» — также тихо поддержал его Чёрный.
— Да гнёт в ваш помёт. — Проворчал обиженно, тяжело вставая и ковыляя в сторону умывальника. Холодная вода хоть от нытья в голове и помогла, но панацеей не стала. Как вернулся, вороны уже заботливо меж страниц закладку протягивали и книгу закрывали. — Я не настолько тупой, как вы думаете. Читать и понимать обучен.
—
— Квекр «Это мы знаем»
Ответили твари пернатые и единой вороньей песней явили передо мной изменившуюся таблицу.