– Но это все же не помешало тебе прийти ко мне.

– Я чуть было не отказалась от этой затеи. Решила, что это плохая идея. – Она заливается неуместным, саркастическим смехом. – И оказалась права.

– Что тебе нужно?

– Информация.

– О чем?

– О Джо Ханнене, – говорит Тина.

От этого имени, будто от удара молнии, я тут же прихожу в себя. Глаза распахиваются, сквозь ресницы пробивается розово-оранжевый свет. Закат. Через приборную доску тянется полоса угасающего сияния, высвечивая какой-то предмет и отражаясь от его поверхности.

Нож. Из моей кухни.

– Ну что же ты, давай, хватай его, – угрожающе говорит она, – но предупреждаю, я окажусь проворнее.

Я поднимаю глаза от ножа на лобовое стекло, испачканное полосами от дворников и пятнами от мокрой листвы. Сквозь слой грязи вижу деревья, усыпанную гравием подъездную дорожку, обветшалый дом с выбитыми окнами и поросшей мхом дверью.

– Нет, – говорю я, вновь зажмуривая глаза, – нет, нет, нет.

Я продолжаю без конца повторять одно и то же слово, надеясь, что это окажется неправдой.

Что это лишь кошмар, и я вот-вот проснусь.

Но это не кошмар. Все происходит в действительности, и я понимаю это как только снова открываю глаза. Тина привезла меня в «Сосновый коттедж».

Время этот дом не пощадило: он рушится под гнетом запустения и упадка, напоминая не столько строение, сколько торчащий из лесной почвы комок грязи. Плесень. Гриб. Опавшие листья толстым слоем покрывают крышу и окружают каменную трубу, торчащую кособоким гнилым зубом. Посеревшие от непогоды стены покрыты оспинами мха и побегами полумертвых ползучих растений. Над дверью по-прежнему виднеется вывеска, однако один из ржавых гвоздей выпал и два зловещих слова завалились набок.

– Я не пойду туда! – Мой голос окрашен в истерические тона. – Ты не можешь меня заставить!

– А тебе и не надо, – отвечает Тина, куда спокойнее меня, – просто скажи мне правду.

– Я уже сказала все, что знала!

Она поворачивается ко мне, опираясь локтем на руль.

– Куинни, никто не верит, что ты ничего не помнишь. Я читала стенограмму. Копы считают, что ты врешь.