28

Первыми на место явились патрули дивизиона Северного Голливуда, а за ними — пожарный автомобиль и две «скорые». Проверив пульс и зрачки Трента, парамедики не обнаружили признаков жизни и решили оставить тело на месте: для коронерской службы и детективов из Управления полиции Лос-Анджелеса.

Вторая бригада занялась Беатрис Бопре: на лице и груди ее были незначительные травмы, но остатков кетамина в организме не обнаружилось. После этого парамедики обработали раны Бэллард на губах и запястьях. С забинтованными руками она стала похожа на горе-самоубийцу. На шее у нее остались синяки от пальцев Трента, но горло повреждено не было.

Бэллард попросила женщину-парамедика сделать снимки ее травм на телефон и отправить ей по электронной почте. Также она приспустила тренировочные брюки, чтобы сфотографировать кровь на бедре. Носить на себе кровь Трента было мерзко, но ничего не поделаешь: это доказательство. Не вины Трента, ибо суда теперь не будет. Это доказательство ее рассказа.

Ясно было, что делом о смерти от рук полицейского займется отдел внутренних расследований — ОВР. Но первыми на место явились детективы из дивизиона Северного Голливуда. Следуя правилам, кто-то из местных позвонил в ОВР и получил приказ задержать Бэллард, а Бопре отправить в ПА для беседы с дежурной группой отдела.

Бэллард вывели из дома и усадили в машину. Там она пробыла примерно час, дожидаясь, пока опергруппа ОВР проснется и приедет на место. Над Вэлли уже занималась заря. Одолжив у одного из детективов телефон, Бэллард позвонила в Управление полиции Вентуры и попросила проверить, все ли в порядке с бабушкой. Через полчаса — она по-прежнему сидела на заднем сиденье — детектив открыл дверцу и сообщил о звонке из Вентуры: бабушка жива-здорова.

Опергруппа ОВР включала в себя четверых детективов, лейтенанта и мобильный командный пункт, или МКП, — по сути дела, трейлер с рабочими столами, компьютерами, принтерами, телеэкранами, беспроводной сетью и комнатой для допросов с оборудованием для видеозаписи.

Лейтенанта звали Джозеф Фельцер. Бэллард была знакома с ним еще по делу «Спаго», когда они с Дженкинсом обезвредили взломщика неподалеку от Доэни-драйв, в доме его «особо важных» родителей. Фельцер вел расследование честь по чести, не выказывая ни малейшего желания встать на сторону копов и автоматически оправдать их действия. По большей части следствию был интересен Дженкинс и тот удар, что он нанес грабителю, напавшему на его напарницу. На сей же раз в центре внимания оказалась Бэллард. Если ей припомнят жалобу на Оливаса, она запросто может вылететь из департамента. Нужно убедиться, что Фельцер действует непредвзято, а до той поры выбирать слова с большой осторожностью.

Пока четверо детективов возились с бахилами и перчатками, готовясь войти в дом, Фельцер открыл дверцу служебной машины и пригласил Бэллард пройти в МКП. Оба молчали, пока не заняли свои места в комнате для допросов.

— Как самочувствие, детектив? — начал Фельцер.

— Очумелое, — ответила Бэллард.

Это слово подходило к ситуации лучше всего. Пока Бэллард была в плену, организм ее работал в «экстремальном режиме». Теперь же, когда Бэллард знала, что ее бабушке и Бопре ничто не грозит, организм перешел в «режим круиз-контроля»: опасность миновала. Она как будто оцепенела и, казалось, смотрела на происходящее со стороны.

— Понимаю, — кивнул Фельцер. — Должен спросить: служебное оружие при вас?

— Да, в кармане, — сказала Бэллард. — На треники кобуру не наденешь.

— Прежде чем начнем, я должен его забрать.