29

В четыре дня Бэллард приехала к бабушке. Сбегала в спальню за бумажником с кредиткой и расплатилась с таксистом, привезшим ее на побережье. На чаевые не поскупилась: всю дорогу водитель молчал, и Бэллард, свернувшись у дверцы, сумела нырнуть в сон без сновидений. Вновь вернувшись в дом, она заперла дверь, обняла Туту и долго ее не отпускала, уверяя, что с ней не случилось ничего страшного, да и в целом все будет хорошо. Оказалось, после мытья посуды Туту действительно ушла к себе в спальню. Когда Трент напал на Бэллард, бабушка уже спала. О случившемся она узнала от полицейских, когда те приехали справиться, все ли нормально.

Затем Бэллард обняла собаку. Лола была спокойна, исполнена стоицизма, и Бэллард тоже почувствовала себя увереннее. Наконец она вышла в коридор и закрылась в ванной. Забралась в душевую, села на пол и не вставала, пока бойлер не опустел.

Горячие струи хлестали по голове и плечам, и Бэллард пыталась примириться с событиями последних суток. Во-первых, ей не суждено узнать, что сделал с ней Трент. Во-вторых, она впервые задумалась о том, что убила человека. Не важно, что убийство было оправданно. Бэллард перешла в разряд людей, знающих, каково это — забрать человеческую жизнь. С первого дня учебы в академии она знала: не исключено, что однажды ей придется кого-то застрелить. Но вчера все было иначе. К такому она не была готова. И не важно, какие слова она повторяла в комнате для допросов. В момент убийства она была не копом, а жертвой. Бэллард не могла забыть, как боролась с Трентом. Как бросилась на него, словно уголовница с тюремной заточкой.

Она и не знала, что способна на такой поступок. Выходит, в душе у нее есть что-то темное, неприглядное. Нечто жуткое.

Ей не было жаль Трента — ни на йоту. Но ее тем не менее охватили противоречивые эмоции. Несомненно, в этой ситуации было лишь два варианта: убить или умереть. Бэллард выжила, но переполняющая ее эйфория то и дело отступала перед вопросом: «Не слишком ли далеко я зашла?» Юридические отговорки вроде «Я опасалась за безопасность других людей и свою собственную» не имели никакого веса для ее «внутреннего суда присяжных». Они ничего не доказывали. Приговор этого суда был основан лишь на ее эмоциях, среди которых преобладало чувство вины. В глубине души Бэллард понимала: да, Трент был здоровенный, сильный, злобный, но убивать его было необязательно.

Эта мысль сменилась вопросом, на который не было ответа. Откуда Трент узнал, что Бэллард служит в полиции? Как сумел найти ее в Вентуре? Дело не в Беатрис, ведь Трент собирался ее прикончить. Бэллард снова и снова прокручивала в голове их разговоры: в автосалоне, во время тест-драйва, по пути в Вентуру. Она ни разу не выдала себя. Возможно, дело в том крепком рукопожатии, после которого Трент скривился от боли? Может, тогда он и догадался, что Бэллард работает в полиции? Или же что-то заподозрил, когда она спросила о синяках у него на пальцах?

После этого она задумалась о своем фургоне. Трент видел его на стоянке возле дилерского центра. Может, каким-то образом пробил номер, узнал ее настоящее имя и адрес в Вентуре? Дилерские центры работают в тесном контакте с отделом транспортных средств. Не исключено, что у Трента был там приятель — мелкий чиновник, регистрирующий номерные знаки. У такого мог быть доступ к базе данных. Трент говорил о безупречном загаре, об этнических корнях Бэллард — не исключено, что был одержим ею с первой встречи. Возможно, он просто выбрал ее в качестве новой жертвы, не ведая, что она сама на него охотится.

В любом случае он был мертв. Скорее всего, Бэллард никогда не узнает ответов на свои вопросы.