Эллиот Бакстер. Ее начальник. Он не звонил ей, должно быть, целый год. Что ему понадобилось, да еще среди ночи? Она ответила на звонок, столь же любопытствуя, сколь и волнуясь.

— Всего два звонка. Вижу, ты не утратила своих привычек ранней пташки, — заметил он.

— Разве что я поднимаюсь ни свет ни заря не затем, чтобы раньше всех набить себе брюхо, а чтобы заниматься спортом.

— Ладно, ладно, рад тебя слышать, но буду с тобой откровенен, Грейс. Я звоню тебе потому, что под рукой не оказалось никого свободного, так что не строй иллюзий.

— Так же как я не строю их в отношении твоей деликатности, — ответила она без всякой агрессивности.

— Грейс, ты была превосходным детективом некоторое время назад, но ты, так же как и я, знаешь, что…

— Что когда ты перевел меня с понижением, я нуждалась в помощи больше, чем в том, чтобы меня задвинули на чердак? — договорила за него Грейс.

Но если Бакстер позвонил ей, то, возможно, потому, что хотел поручить интересное дело. Лучше не начинать с ним перепалку. Во всяком случае, пока.

— С тех пор я пришла в себя, пережила случившееся, — произнесла она наконец. — Не будем больше об этом. Я тебя слушаю.

Эллиот Бакстер глубоко вздохнул.

— Убийство, — проронил он.

Грейс уловила в голосе своего начальника несвойственную ему нотку беспокойства.

— Труп обнаружен около часа назад в комнате, — продолжал Эллиот, — на лице следы побоев, череп проломлен и… По первым сведениям, из носа у него текла густая беловатая жидкость.

— Где это произошло?

Голос Грейс, доброжелательный и терпеливый, приглашал к откровенности. Как если бы она разговаривала с пугливым ребенком.

— В этом-то вся проблема.

Она услышала, как он облизывает губы и подыскивает слова.

— На острове Айона.

Как и все шотландцы, Грейс знала этот островок на западной окраине страны. Это место славилось своим спокойствием.

— Это случилось в деревне?