— Кстати, недавно над Бретанью пронесся катастрофический ураган, об этом писали в советских газетах.

— Да. пострадали дом и сад. Погибло много старых деревьев. Но мы любим эти места и всегда стремимся в эти края.

— Расскажите о вашей семье.

— Охотно. Моя супруга Великая княгиня Леонида Георгиевна Багратион. Она из грузинской царской семьи, по мухранской линии, из рода Багратионов. Ее отец был старшим в семье всех Багратионов. Она православная, хорошо знает русскую жизнь, потому что молодость провела в России, даже училась там в школе. Мы встретились совершенно случайно в Испании после войны. Поженились в сорок восьмом году, и я благодарен Богу, что он дал мне такую хорошую, умную жену, такого хорошего человека. Она всегда была мне поддержкой и опорой.

У нас есть дочь Мария и внук Георгий, ее сын.

— Кто из них является наследником престола?

— Наследницей в первую очередь является моя дочь, а потом идет внук. К сожалению, брак дочери был неудачным, ей пришлось расстаться с мужем, немецким принцем, правнуком последнего немецкого императора Вильгельма II. Дело в том, что, когда он изъявил желание жениться на нашей дочери, он согласился подписать бумагу, что их дети примут православную веру и будут носить нашу семейную фамилию.

— Как я понял, в Париже я застал вас случайно, мне просто повезло?

— Мы здесь находимся сейчас из-за внука, он учится в парижской школе, а на каникулы мы уезжаем в Бретань или в Мадрид, где у нас также имеется дом. Но во Франции больше возможностей для хорошего образования.

— Скажите, когда и при каких обстоятельствах вы присягали на трон?

— Первая присяга, которую приносит член династии в своей жизни, происходит в шестнадцать лет, когда по нашим законам он достигает гепостического совершеннолетия. Он совершает присягу верности своему отцу или, во всяком случае, императору, главе семьи. Клянется соблюдать все российские законы, касающиеся династии или всей империи. А потом при коронации он присягает особой молитвенной присягой. То есть тот, кто должен стать царем, главой государства, при коронации получает миропомазание на царство. «Помазали на царство» — это старинное выражение, и оно означает таинство.

— Ваше Императорское Высочество, а сколько в мире Романовых, имеющих прямое отношение к императорскому дому?

— Трудно ответить, потому что дети, родившиеся от неравнородных браков, по нашим законам не считаются членами императорской фамилии. А таковых теперь довольно много. Я не подсчитывал сколько, но много. Да это и неважно, ибо никто из них не имеет права на престол.

— А как вы относитесь к прихоти истории, когда во главе государства в России мог стать, и об этих закулисных кремлевских схватках сейчас известно, Георгий Романов, ленинградский партийный вождь. Правда, с другой стороны поговаривают, что его не избрали бы как раз из-за «царственной» фамилии.

— Могу ответить вам с известным юмором, что, конечно, русский народ волен избрать себе любого государя или главу государства. Но это может стать отступлением от закономерности, от законности престолонаследования. Правда, в истории такие случаи бывали.

— Какая у вас профессия, чем вы занимаетесь?

— Главный интерес моей жизни — все, что касается нашей родины и эмиграции. Много времени занимает переписка с большим количеством россиян, разбросанных по Есему миру. Среди них много монархистов, некоторые из корреспондентов несут правые идеи, они не обязательно монархисты, и я тоже поддерживаю с ними отношения. Я считаю, что все мы сейчас должны действовать в одном и том же направлении. Главное, чтобы это было полезно родине.

Многих я принимаю лично, поддерживаю морально. То, что происходит сейчас в России, так важно, этого ждали семьдесят лет. Мы же никогда не теряли надежды и возможности увидеть Россию. Теперь же. даст Бог, это может осуществиться. Не знаю, сегодня или завтра, все зависит от того, какое развитие примут события.

— То есть вы не исключаете возможности приехать по официальному приглашению? Простите, в качестве кого? По чьему приглашению? От частного лица, от организации, от правительства СССР, от Михаила Горбачева?

— Да, я не хотел бы просить визу, чтобы вернуться к себе домой. А вот если мы получим приглашение, то воспользоваться им было бы нам интересно и полезно.