Чиновник при виде меня слегка скривился. И, надо сказать, чисто по-человечески я его понять очень даже могу: ситуация для него складывается неприятная, двойственная. С одной стороны, дура лекс и всё тому подобное - он уже зачитывает обвинения и, по идее, переиграть их будет непросто; с другой стороны, негласное международное соглашение давало монахам Тени неприкосновенность и некоторые права. Явись я раньше, мы с чиновником могли бы всё тихонько уладить... с другой стороны, он бы попросил встречи с избранным - и кого ему предъявлять в таком случае? Так что имеем, что имеем.
- Пусть будет Тьма вам матерью, - говорил чиновник вполне дружелюбно, что уже радует. - О какого рода ошибке вы говорите, посвящённый?
Тут надо очень осторожно подобрать слова, о да. Ещё раз поклонившись, я проговорила:
- Меня ужасно огорчает сама мысль о тех преступлениях, в которых был призван виновным этот человек, но одно могу сказать совершенно определённо: будучи пророком, вписанным в Книгу Судьбы, он имеет полное право колдовать. Ведь любой, кто в книге упомянут, сразу же получает титул в нескольких странах и, как итог, является благородным господином.
По толпе прошёлся удивлённый ропот. Свежеименованный пророк вытаращился на меня, как скептик на летающую тарелку. Эх, вот что-то мне подсказывает, что никакой особенной святости он за собой не ощущает... Впрочем, надо отдать ему должное: парень быстро перенастроился и напустил на себя вдохновенный вид.
Ну хоть актёр хороший! В нашем деле это всяко лучше, чем совсем ничего.
- В связи с этим, - продолжила я, - Совершенно очевидно, что его не совсем благовидные деяния могут во многом быть продиктованы неким божественным вмешательством, которое никому из нас не дано уразуметь... и всё, что им сделано, было сделано для некой более высокой цели, которая рано или поздно станет очевидна...
Толпа заворчала. Ничего, я ещё не закончила!
- Но, конечно же, мирские дела остаются мирскими. И нет ни единого сомнения, что людям, пострадавшим в результате этого недоразумения, положена денежная компенсация... если, конечно, многоуважаемый господин согласится проявить милосердие и пересмотреть это дело с новой точки зрения. Это было бы милосердно и благородно, потому что спасение этого мира без пророка совершенно невозможно. Я говорю от имени избранного, которого сопровождаю; мы с ним вместе смиренно ожидаем вашего решения.
Ещё один поклон в сторону чиновника, чтобы не нанести никакого урона его репутации... и теперь я, кажется, сделала всё, что могла.
Толпа одобрительно зашушукалась. Им, понятное дело, хотелось хлеба и зрелищ, но старая добрая алчность в среднестатистической массе всё же перевешивает жажду крови. Какую выгоду можно получить с болтающегося на верёвке мертвеца? Вот то-то же...
- Что же, - кашлянул чиновник. - Посвящённый, ваши слова, разумеется, в корне меняют дело. Если все пострадавшие согласны на компенсацию, то...
К моему разочарованию, согласны были не все.
- А как же моя дочь?! - возмутился стоящий в первом ряду мужчина, судя по костюму, не последний человек в этом поселении. - Если уж этот проходимец и впрямь благородный, то пускай женится на ней! Её всё равно теперь никто не возьмёт!
Э... внезапно.
Чиновник бросил на меня быстрый вопросительный взгляд. Ха! Мне бы кто сейчас что посоветовал! Меня тоже жизнь к такому не готовила.
- Так что, господа хорошие? - не унимался оскорблённый отец. - Я суду все доказательства предоставил, чин-чином!
- Всё так, - сказал чиновник, поглядывая на меня. - Доказательства неоспоримы.
Гадство.
- Значит, почтенного пророка и эту деву свела сама судьба, - проговорила я с положенным случаю пафосом. - Кто мы такие, чтобы противиться воле мироздания? Приведите же деву!