XII. ШЕЛУХА

Феликс заявился ко мне в роту нежданно-негаданно. Я тут же сообразил что-то вроде застолья. Ротмистр Карский выпил, закусил, потом еще раз выпил, а потом сказал что у него мандат от Разведуправления набрать в нашей роте команду добровольцев для секретной операции в глубоком тылу у лоялистов. Не то чтобы это было чем-то сверхъестественным, разведчики постоянно привлекали людей со стороны – кадровый голод и все дела… Но глубокий тыл? Дюжина человек? Из занюханной штурмроты задрипанной сводной бригады?

На такие мои аргументы Феликс только отмахнулся:

– Не прибедняйся! Бойцы у тебя что надо!

Тут я подумал о том, что бойцы мои только два дня как на отдыхе, и такого рода инициативы командования вряд ли вызовут у них волну энтузиазма. Так что выискивать среди них добровольцев будет делом непростым… То есть, кто-то конечно найдется. Наверное…

По словам Феликса выходило, что у них недавно вычислили крота. Сидел в архиве какой-то очкарик и аккуратненько копировал личные дела разведчиков. И отправлял лоялистам… Или их забугорским хозяевам, что, в общем-то, даже хуже.

И во время задержания этот рыцарь плаща и кинжала успел принять яд, так что одному Богу известно, какие именно оперативники Разведуправления теперь засвечены. Поэтому на такое задание было решено отправить людей надежных, с боевым опытом, но со стороны.

– Великолепно, Феликс! Услужил так услужил! – меня злость разобрала, если честно.

– Просто я знаю, что никто лучше тебя и твоих ребят с этим не справится.

– Меня?! – ну то есть я предполагал нечто подобное, но все равно это стал неожиданностью… – А в чем суть задания?

– Нужно устроить контрреволюцию в Яшме!

Я стоял за дверью, замахнувшись табуреткой. В коридоре слышался шум, кого-то тащили по ступенькам, а потом громко били ногами. И это лучшая гостиница в Трубах?

Трубы – это, конечно, та еще дыра, райончик паскудный даже для Яшмы в ее современном состоянии…

Дверь скрипнула, и ко мне в номер ввалился здоровенный детина. Он сделал пару шагов, пачкая ковровую дорожку сапожищами, и сплюнул на пол.

На голове у него была дырявая шляпа с какими-то пожеванными краями, шея обмотана грязным шарфом. Дальше я его рассматривать не стал, поскольку револьвер в его руке говорил сам за себя.

Дверь с визгом начала закрываться, детина повернул голову и вдруг увидел меня, стоящего за его спиной с табуреткой в руках.

– Х-ха! – я хряснул табуреткой прямо по дырявой шляпе, которая тут же съехала ему на лицо.

Он с грохотом, рухнул на пол, а я захлопнул дверь и кинулся к револьверу, который отлетел в дальний угол. Крутанув барабан, я довольно хмыкнул: шесть патронов, модель знакомая, это ведь табельное оружие у лоялистских командиров.

Детина застонал, и попытался подняться. Я в три шага пересек номер и рукояткой револьвера снова врезал по шляпе. Он обмяк и больше встать не пытался.

Благодаря этому типу я разжился горстью патронов, тощей пачкой денег, перетянутых женской резинкой для волос и пакетиком с какой-то буро-зеленой гадостью.