— Богдан! — забыл, что на телефоне Хмельнов. — Все нормально?

— Все хорошо, я перезвоню! — тут же отключил и убрал мобильник в карман. — Сюда смотри! — отдираю её от себя и смотрю в красные глаза от слёз.

— Пойдем отсюда, — тащит меня за руку от подъезда. — Пожалуйста, Богдан! Пошли отсюда, — всеми силами старается сдвинуть меня с места.

— Он тебя бил? — глаза стеклянные, напуганные.

— Нет, — мотает головой.

— Не ври мне! Какого черта трубку не поднимаешь? — злость подкатила к горлу.

— В другом месте поговорим, — снова старается сбежать.

— Не скажешь ты, скажет он, — отпускаю ее и делаю шаг в подъезд.

— Богдан, прошу, — старается развернуть меня к себе. — Послушай меня… — обнимает сзади.

— Он тебя ударил? — поворачиваюсь снова к ней, загораживаю ее собой от фонарного света.

— Да, — виновато отводит взгляд.

— Ну, я так и думал, — только развернулся, та снова тянет меня обратно. — Алиса, если ты его боишься…

— Не хочу, чтобы вы ещё подрались из-за меня, — снова обняла крепко и держится за меня, как за спасательный круг. — Просто уйдем, я больше ничего не хочу, — дрожит, как маленький ребенок.

— Настолько он неадекватный?

— А ты? Насколько адекватный, ты? — поднимает взгляд.

— Тут уже по ситуации, — стараюсь отцепить её от себя. Злость не гаснет, что тот посмел ударить её. А главное за что? Сейчас расспрашивать её, все равно что клешнями вытаскивать.

— Богдан, давай уйдем. Да, я боюсь. Я боюсь не его побоев, я больше не выдержу морального негатива, нападения. Один раз в жизни прошу, сделай по-моему, просто уведи меня отсюда. Я успокоюсь, мы поговорим и потом решим, что действительно лучше… — слушаю её, понимаю, что она женщина, что она слабая и морально и физически, и сейчас она ищет защиты и спасения, но никак худшего конфликта. Хотя, как по мне, нужно подняться и разобраться по-мужски.

— Посмотри на меня, — поднимаю её лицо на себя. — Ты так рассуждаешь, словно переживаешь конец света. Эй, я с тобой, он тебя больше не тронет.

— Уйдем отсюда, пожалуйста, — глаза безумно красивые, но полны непонятного для меня страха.

— И сколько, так потом бегать будешь?