— Типа ты изменяешь и я с тобою так же…

— Нет, Богдан! — снова возразила, а меня зло берет. Получается, я попался под руку, в нужное время и в нужный момент. — У женщин не так, как у мужчин, — стараюсь слушать и не взрываться раньше времени. — Может не у всех, ну, по крайней мере, не у меня.

— А у тебя, как?

— Если для мужиков считается нормой вещей погулять, а потом взять и вернуться и продолжать жить, то я так не могу. Мои нравственные качества не позволят просто, совесть не даст больше смотреть в глаза.

— И как бы там не было, то, что произошло, вчера никуда не делось.

— В том-то всё и дело, никуда не делось и никуда теперь от этого не убежать, — и тут я понимаю, к чему она клонит, вот только произнести вслух не старается.

— Он домогался? — не скажет сама, спрошу сам. Потому, что если бы я на его месте вернулся, то первым делом постарался бы наладить отношения, как на моральном уровне, так и на физическом.

— Какая теперь разница, — отмахивается, мотает головой и в глаза не смотрит. — Меня там больше нет.

— Он домогался? — всё внутри переворачивается. Я должен знать правду. — На меня смотри!

— Богдан, хватит. Теперь это уже не имеет никакого значения…

— Для меня имеет большое значение! — словно трудно ответить. Раздражает тот факт, что своим поведением, она до сих пор его защищает, что ещё хуже, убивает то, что может остались чувства. Конечно остались, он же муж её… На что я вообще рассчитываю?

— Хочешь, знать переспал ли он со мной после тебя? — грустные глаза, блестят от слёз. — Не успел! А вот по морде заехать за жесткий отказ, то это да, — бить женщину, за то, что та не захотела тебя физически, это даже для меня перебор.

— Болит? — глажу по красной щеке, на которой образовались еле заметные потеки. Болью растекается в груди, так хочется верить ей, но где-то зудит глубоко недоверие и не дают покоя.

— Горит только, — прижалась к моей ладони.

— Тогда чего плачешь? — двигаюсь ближе и целую в распухшие губки.

— От обиды, что слабая, — усмехается сквозь слёзы. — Не могу даже постоять за себя.

— Зато убежала, — трусь носом о её носик.

— Как трусиха…

— Нет, — кусаю за губы. — Силы не равны, тут и говорить не о чем, — у самого злость, ревность и страсть захлестывает.

Начинаю целовать, и та отвечает также страстно. Приподнимаюсь и поцелуем укладываю на спину, а сам стягиваю спортивные штаны с неё. В брюках невыносимо тесно, в рубашке душно. Выпадает телефон из её кармана и в этот момент загорается экран, входящий звонок от Михаила.