Залетаю домой. Всю трясет, голова кружится, тошнит. Не знаю, первое под душ встать или что-нибудь съесть? Чтобы я ещё раз что-нибудь подобное вытворила… лучше бы я сдохла вчера. Хочется расплакаться от собственного бессилия. Почему я не помню, то, о чем говорил Богдан? Что вообще я вчера выпила? Что это было? Помню только, как запила шампанским и как Богдан топил в бассейне. Может постепенно, что-нибудь всплывет в голове? Безумно стыдно перед ним, и как исправить ситуацию?

А то, что он подтвердил мою версию об измене Михаила, сегодня, так не трогает, как вчера. И тот не перезвонил после вчерашнего моего звонка. Даже не знаю, это хорошо или плохо.

— Добрый день… — звоню в администрацию лагеря, чтобы удостовериться, что у них все хорошо. Богдан конечно прав был, что я безответственная. Отправила детей и удостоверяюсь о их безопасности, только на следующий день.

— Мам, у нас все хорошо, — Никита орет в трубку. — Мы вчера купались… — слышу, довольные голоса, немного легче.

Записываю телефон вожатой, чтобы можно было легко найти детей. Как я могла вот вчера опозориться перед Богданом? Перед кем угодно, но перед ним… Я не исключаю тот факт, что он симпатичный мужик, но чтобы в пьяном состоянии требовать от него близости. Не могу поверить, что гормоны вчера перевесили человеческое сознание. Ну и кто я теперь в его глазах? Похотливая сучка, которая вместо помощи от назойливой бывшей, сама вешалась на него.

— Так мне и надо! — навзрыд под душем.

Сколько вчера пошлостей он от меня наслушался. Неудивительно, что не захотел даже извинения слышать. И как теперь мне смотреть ему в глаза? Как мне вообще на себя в зеркало смотреть? Не очень помогает мне тот факт, что ничего не помню или то, что была в пьяном состоянии.

С самого приезда прокручивал тот день, поступи иначе, все сложилось куда хуже или наоборот. К вечеру на каждый звонок сообщения подрывался, как безумный, хотя сам писать не решался. Шел второй день, руки чесались позвонить или написать что-нибудь. Вот только не знал, что? А когда открыл, последнее посещение социальных сетей было два дня назад. И тут тревожно внутри все забилось, живая ли она? Хотя с чего вдруг? Закатила истерику Михаилу и тот ей треснул посильнее? Вот только почему он мне не позвонил, они же должны были на что-то ссылаться. Вот только я не верю в то, что женщина узнала об измене мужа и молча проглотила.

— «Прости!» — аж подскочил с подушки.

Кручу верчу телефоном и не знаю, что ответить, но и молчать не в силах. Перезвонить? А что сказать?

— «Чувствую, себя полной дрянью», — следом ещё одна, сердце пропускает удар от того, что ничего путного ответить не могу.

— «Хочу лично это услышать!» — написал и следом ещё одну, так как услышать не хочу про то, что она считает себя дрянью. — «Я про прости!» — и улыбочку в конце.

— «Все издеваешься», — грустное эмодзи.

— «Адрес: … приезжай. Поговорим, если хочешь», — скидываю домашний адрес, если так гложет путь придет. В конце концов, когда мне плохо было, она меня вытерпела у себя пьяного. Хотя это всего лишь отговорки, просто хочу её увидеть. И даже возможно, что извиняться здесь нужно мне.

— «Еду», — после десяти минутной паузы, уже думал, она не решится на контакт.

Зачем-то поднялся и быстро собрал разбросанные вещи. Руками слегка привел в порядок растрепанные волосы на голове. Понюхал подмышками, купался утром, но вроде норм. На всякий случай брызнулся одеколоном, чтобы наверняка. Гостья все-таки сейчас придет.

Включил телевизор тихо, чтобы не казалось, что я тут со скуки с ума схожу. Звонок в дверь, не могу скрыть довольной ухмылки.

— Привет, — стоит в коротеньком сарафане и хлопает невинно голубыми глазками. — Можно?

— Привет, — улыбаюсь, не сдержался. — Заходи, — кивнул.

— Это твое жилище? — шагнула и осмотрелась.