В реале Холл кроме своей винтовки образца тысяча восемьсот девятнадцатого года производил и пистолет той же системы. Производственные мощи того времени ещё не позволяли вытеснить этим казнозарядным образцом дульнозарядные пистолеты, но он был достаточно популярен за удобство и быстроту перезаряжания вплоть до появления капсюльных револьверов Кольта, которым не мог не проиграть в силу своей однозарядной конструкции. Для нас же важно то, что до выпуска своей капсюльной модификации этот пистолет, как и винтовка, тоже выпускался кремнёвым, не уступая при этом в надёжности традиционным дульнозарядным образцам, зато превосходя их как в скорострельности, так и в точности огня благодаря нарезному стволу. Конечно, мы могли бы уже вооружить весь командный состав тарквиниевской ЧВК капсюльными револьверами нашего раннего типа, но исходя из нашего принципа обеспечения колониальных войск расходниками местного производства, нужен табельный короткоствол с ударно-кремнёвым замком. Я ведь в своё время упоминал уже о наших попытках сконструировать кремнёвый револьвер? Будь они удачными, я бы этот револьвер и производил, наплевав на унификацию с винтовкой, но с ним мы тогда обломились. Крышка полки с пороховницей и дозатором системы Коллиера, точного устройства которой мы ещё и не знали, показалась нам тогда слишком сложной, а досыпка из неё новой затравки на полку перед каждым выстрелом — слишком муторной. Так что от этой системы мы отказались сразу, а отдельные подпружиненный крышки на каждой каморе барабана нам так и не удалось вписать в окно цельной неразъёмной рамки. В конечном итоге оно оказалось и к лучшему, переключив нас сразу же на капсюльный револьвер, в дальнейшем легко модифицируемый до нормального унитарного, которым мы теперь вооружены сами, но для вооружения тарквиниевских войск этот путь пока не годился, и кремнёвый пистолет, унифицированный с казнозарядной кремнёвой винтовкой, напрашивался тут вместо него сам собой.

Тем самым заодно определилась окончательно и система табельного огнестрела для наших юнкеров первого курса — винтовка и пистолет системы Холла-Фалиса. Ведь самоочевидно же, что с чем тащат службу солдаты, тем должны владеть в совершенстве и господа офицеры. Пока вот изучают устройство и производство, в конце практики будут выполнять пристрелку произведённой партии, которая и станет для них табельной на весь второй семестр их первого курса. За семестр, думаю, не сильно с ними примелькаются, а на следующий год, я надеюсь, весь кадетский корпус на Азоры переедет, решая вопрос с возможным палевом просто и радикально.

Будут, конечно, и капсюльный револьвер изучать. Во-первых, как своё личное табельное оружие на будущей службе. Мощи у нас ещё далеко не те, чтобы производить унитарный патрон массово, так что перевооружение войск образцами под него — дело ещё очень нескорое. Но производство капсюлей особо серьёзных мощей не требует — оснастка и оборудование на них и проще, и компактнее, и на той же Капщине, например, не говоря уже о Кубе, наладить его на привезённой с собой оснастке с их инженерной подготовкой в небольших количествах особого труда не составит. А во-вторых, как важную техническую веху в развитии огнестрела. Без капсюля нет и не может быть и полноценного унитарного боеприпаса. Как массовый мы этап капсюльного оружия не планируем — ни специальных образцов, ни переделки кремнёвых. Нет у нас в этом такой уж насущной необходимости, так что как дульнозарядный этап массового армейского огнестрела мы пропустили, так и чисто капсюльный его этап мы тоже пропустим. Разбогатеем производственными мощами и квалифицированными кадрами — будем тогда с кремнёвых образцов сразу на унитарные стрелков перевооружать, включая и пулемёты, а до тех пор как-нибудь обойдёмся.

Тем не менее, наш высокообразованный молодняк вовсе не обязательно лишать скорострельного многозарядного личного оружия, а заодно наглядного свидетельства как их принадлежности к элите социума, так и возможностей технического прогресса. Новое — оно ведь всегда поначалу редкое и далеко не для всех, но проходит какое-то время, и оно становится массовым. Разве их солдатские мечи и кольчуги отличаются чем-то от мечей и кольчуг отцов-командиров? А давно ли мало кто их имел? И давно ли были уделом лишь немногих избранных те кремнёвые винтовки, которые теперь становятся массовыми для солдат прямо у них на глазах? То же будет и с образцами поновее, дайте только срок. В метрополии, кстати говоря, и эти-то не внедряются, потому как не положены они вблизи от завидючих римских глаз, так что цените, граждане колонисты, свою жизнь на отшибе от передовой средиземноморской цивилизации, гы-гы!

Так что постреляют они из своих табельных револьверов, покажут их и своим бойцам, объяснят отличия и принцип действия, объяснят и причины их редкости, а затем объяснят на их примере и возможности дальнейшего прогресса с унитарным патроном и образцами под него, которых сами эти бойцы, возможно, и не дождутся, но уж их дети и внуки будут тащить службу уже с ними. А потом покажут бойцам класс на стрельбище и с обычными солдатскими кремнёвыми образцами — зря, что ли, сейчас их изучают? Народ и его элита — едины. Собственно, для этого прежде всего и нужна казнозарядная кремнёвая пистоль, однотипная с винтовкой Холла-Фалиса.

— Турия, почтенная Теква тебя не заругает за то, что ты отбилась от класса? — на добрую половину экскурсионной программы своего класса шмакодявка наплевала, многое повидав и опробовав ещё в моих мастерских на вилле, а тут они с Волнием как раз добили гравировку шкалы логарифмической линейки и настраивали пантограф на следующую.

— Не заругает, досточтимый, я у неё отпросилась, — и улыбается, оторва, — Мне и с папой ещё пообщаться надо, полгода ведь почти не виделись, — благодаря ослаблению режима карантина на зимний период, в этот раз была возможность не мариновать Трая в приграничном "концлагере", а впустить его внутрь страны и тоже прихватить с собой в Лакобригу, дабы пообщался с девчонкой, не отрывая её от производственных экскурсий.

— Я, конечно, ничего не вижу, Максим, как мы с тобой и договаривались, но то, что мне здесь "случайно мерещится", просто поражает, — я знаю сдержанность кордубца, и мне нетрудно понять, в какой он степени прихренения от увиденного, — И люди, вроде бы, такие же, как и у нас, и говорят они, вроде бы, по-турдетански, но о чём говорят — я едва только половину понять могу, включая ругательства мастеровых, да и их-то понимаю не все, а уж что они при этом делают — не понимаю и на треть. Догадываюсь, конечно, что что-то вполне осмысленное для них и нужное для тебя, но от меня этот смысл ускользает. Мне казалось, что живя в Кордубе, я знаю о работе с железом всё, что только может о ней знать тот, кто не работает с железом сам. Но здесь мне "мерещится" такое, что поставило бы в тупик и лучших кордубских кузнецов. Подозреваю, что и греческих тоже, а чего-то, наверное, не поняли бы и мудрейшие из их философов. Турия кое-что объясняет мне, но я всё равно не понимаю слишком многого, и мне даже делается стыдно — сопливая девчонка знает и понимает в этом деле гораздо больше меня, хоть я, вроде бы, и не дурак. И это ещё только школа для сопляков, после которой будет ещё Академия? Кого вы готовите из этой малой детворы? Я понимаю, что не богов, но мыслимо ли такое для простых смертных?

— А отчего ж нет, Трай? Мы сами-то кто, по-твоему? Человек — он такой. Много чего может, если его этому научить, и если ему это нужно или интересно настолько, что он ради этого преодолеет даже свою лень. И то, что тебе "мерещится" здесь — ещё не всё, что мы можем уже сейчас, и лишь малая часть того, что мы хотим и рассчитываем сделать в будущем. Правда, уже не здесь, а за Морем Мрака.

— Ты и это всё хочешь туда перенести?

— Не абсолютно всё, но всё то, что поражает тебя здесь — да. А что мне остаётся? Это с тобой мы можем договориться, что некоторые вещи тебе здесь только "мерещатся", а вот с другими, особенно с римлянами — едва ли. Так зачем же мы будем лишать их сна и покоя? Это же было бы не по-союзнически, верно? — шмакодявка, переглянувшись с моим наследником, захихикала в кулачок, а её отец расхохотался и в голос от железобетонной логики моих рассуждений.

— И из моей Турии вы делаете такую же?

— Да, точно такую же, как и наши дети. И собственно, не делаем, а уже сделали. Помнишь, я предупреждал тебя с самого начала, что обратной дороги ей не будет? Теперь ты понимаешь, почему?

— Да, ты так и объяснял мне тогда. Муж ей, конечно, теперь подойдёт только из ваших парней. Во всей Бетике я не найду ей такого жениха, с которым ей не будет скучно и тоскливо. Но и из ваших — ты же понимаешь, что мне не всё равно, кто им станет. Да и сама она, как видишь…

— Давай, Трай, всё-же не будем решать за моего парня. Шансы у твоей девчонки очень неплохие, но решать — ему. Я вот, например, очень не любил, когда мне кто-нибудь выносил мозги, пытаясь повлиять на моё решение сверх разумной меры. Подозреваю, что у нас с ним это наследственное, так что давай и не будем портить твоей девчонке всё дело, которое у неё, считай, практически на мази. Споются сами — я буду рад этому не меньше, чем ты, сам лучшей невесты для него не вижу, но окончательное решение — за ним.

— А не перехватит его какая-нибудь вот из этих постарше? — кордубец опасливо скосил взгляд на "гречанок" выпускного потока, которых как раз только что привела на экскурсию Клеопатра Не Та, — Девки все видные, фигуристые, всё при них — да такие кого угодно завлекут, если захотят. И в этом вы нас, кстати, тоже обскакали так, что вас уже и не догнать. Наши жеманные гетеры, что понаехали уже в Новый Карфаген, меня бы так не тревожили, но эти, хоть и пигалицы ещё — сразу видно, что отборные.

— Если и перехватит какая на ночку-другую, пока твоя подрастает, так я в этом трагедии не вижу. В том, что он попялится на их первосортные выпуклости — тем более. А кто в его годы не пялился бы на такое зрелище? — я как бы невзначай встал сам так, чтобы заслонить спиной пацана, который уже, конечно, доставал из поясной планшетки трубу, — Не эти опасны, а те, которые перевелись в школу к нашим и учатся вместе с ними. Вот те — да, некоторый риск есть.

— Да я, собственно, их и имею в виду, — уточнил Трай, — И всё при них, и знают, чего хотят, и трудности для этого преодолевать готовы, и показать это умеют наглядно, а главное — крутятся ведь перед носом ежедневно. Эти-то что? Пусть пялится, — судя по его усмешке, он прекрасно разгадал смысл моего "случайного" манёвра.

— Староваты они для него.

— Так ведь на следующий год такие же, но помоложе подоспеют.