— Каллироя, это тоже какая-то шутка, естественно. Кто такие эти шуры, я тоже не знаю, а золото — ну, это же явно намёк на дороговизну ручной работы. В смысле, если деталь врукопашную напильником шкрябать, то она по цене золотой окажется. На самом деле не настолько, конечно, но смысл их шутки в том, что слишком дорого выходит, если делаешь большую партию. Станок соорудить и шлифовать на нём дешевле получается.

— Так, ребята, шухер! — это она уже прошептала, — Они где-то близко! — судя по их удаляющимся шагам, для наших ушей их рассуждения не предназначались…

— Ну, твой-то меня не удивляет, — проговорил Володя, когда мы отсмеялись, — Ты его и дома-то с самого младенчества эдакой ходячей аномалией воспитывал, и кажется, не зря — буржуин из него вырастет грамотный, и помощники у него намечаются тоже вполне ему под стать — будущее промышленное и вообще техническое развитие наших потомков у меня теперь беспокойства не вызывает. Но эти-то твои пацаны — понятно, ты их как раз в помощь своему и готовил, а царёныш и девки? Нормальная пацанва в перерывах между учёбой — ну, водку-то, допустим, и я пьянствовал в меру, но уж дисциплину побаловать и порядок похулиганить — это же святое! Ну а нормальные мокрощёлки чем интересоваться должны вне учёбы? Тряпками и побрякушками! А они — заметь, не для показухи ни хрена, а наоборот, втихаря — учёбу, млять, обсуждают!

— Ну, не саму учёбу, а то, чего мы им, по их мнению, недоговариваем. Пытаются по нашим проговоркам разобраться и вычислить, что это мы от них такое скрываем. Ты на их месте разве не пытался бы?

— Нет, ну это-то ясный хрен, но не вместо же хулиганок, а как-то между ними. А им это, получается, реально ИНТЕРЕСНЕЕ любых игр и хулиганских выходок.

— Так ведь естественно же. Мы ведь сами отчего хулиганили в старших классах? Оттого, что не нахулиганились вволю в младших. Нам всё "запрещали и не пущали" тупо и без разбору, и того, что нам удавалось урвать втихаря, нам не хватало, чтобы вырасти из этого детства побыстрее. А мы наш молодняк учим всему, что им интересно — как это всё проделать грамотно и безопасно для себя и окружающих, не рискуя при этом искалечить ни себя, ни их, а в идеале и не создавая никому неудобств. То бишь пресекали им чистую хулиганку, но давали взамен не хулиганскую, а вполне нормальную возможность сделать всё то же самое и утолить своё естественное детское любопытство. Это они и сделали, так что теперь у них и интересы уже повзрослее, чем оставались у нас в их годы.

— Этого-то Юлька и бздела, да ещё и мою настропаляла, когда тебя переубедить не смогла, — хмыкнул спецназер, и мы с ним рассмеялись.

Более взрослые интересы неизбежно вели молодняк к более раннему интересу к противоположному полу, и беспокойство баб было понятно — их ведь тоже воспитывали в детстве со всеми дурацкими заморочками нашего современного социума, а чтобы понять, что клин клином вышибают — это же надо уметь мыслить нетривиально, чему их уж точно не учили, а учили бздеть, "как бы чего не вышло". И нас тоже, строго говоря, учили тому же, но не столь успешно, потому как с бабами этому способствует их бабий конформизм, пацанва же — индивидуалисты в гораздо большей степени. Я ведь упоминал, в каком шоке была Юлька, когда я подарил Волнию трубу, прекрасно понимая, что он с его компанией в неё разглядывать собирается? Как раз это её шокировало, кстати, гораздо больше, чем сам факт, а ведь элементарно же, если вдуматься непредвзято. Ну, попялится пацанва на голых баб, разглядит их во всех подробностях, так в том возрасте им больше ничего и не нужно, и чем скорее любопытство утолят, тем меньше будут этим делом озабочены. Из этой же серии и совместные уроки в школе нашей мелюзги с "гречанками" Аглеи, и хвала богам за то, что античный мир предоставляет подобные возможности. Общаются же не только на самом уроке, но и на переменах, так что и наслышаны они друг от дружки о многом, и школьным шмакодявкам поэтому не нужно объяснять, почему их общение с парнями не должно переходить определённых границ, да и "гречанки", передумавшие становиться гетерами и перевёвшиеся к нашим, только усиливают этот эффект. Это в Греции бабам доступно лишь два пути — либо запертой в гинекее тупой курицы, либо гетеры — более свободной и хорошо образованной, иногда популярной, если и внешность не подкачала, но один хрен шлюхи, которую уважающий себя мужик в законные жёны не возьмёт. Но это в Греции третьего бабам не дано, а у нас с некоторых пор — очень даже дано и третье, позволяя девкам поумнее уникальную для античного мира возможность жить интересно, но вполне добропорядочно. А в результате и внимание пацанвы приковано к гораздо ярче выраженным выпуклостям "гречанок" постарше, как действующих, так и бывших.

Сейчас старший поток как раз в том возрасте, когда сексуальная озабоченность неизбежна. В нашем современном мире — самый опасный период, когда разум не у всех в состоянии справиться с бурлящими гормонами, да ещё и надежда есть, что всё обойдётся благополучно. У девок, например, что "и такую возьмут", и ведь многих в натуре берут, так что и тормоза отключены. Но у нас на дворе античный мир, а посему и девки знают, что здесь им — ни разу не тут, и недавний случай с непутёвой Тутелой — как раз в тему, и пацанва с ума не сходит, потому как в лагере все ухайдаканы до состояния нестояния, а в выходные и на каникулах — "гречанки" действующие в радиусе шагового доступа на что? Вот, как раз для того, чтобы проблем соответствующего характера ни у кого не возникало. А к концу учёбы и озабоченность у пацанвы обороты сбавит, и однокашницы подрастут, да ничем не худшие формы отрастят. А при равных прочих — и мозги у девок на месте, и образованы правильно, и круг интересов тот, и репутация, и характеры давно известны, и бытовая неприхотливость лагерным бытом привита надёжно — ага, фирма гарантирует. Ну и хрен ли тут думать, расхватывать надо! Где тут лучших-то найдёшь? Так что не о чем и девкам беспокоиться, на фигуристых "гречанок" глядя — к выпуску они им не соперницы, а сейчас — очень даже помогают поддерживать пацанву во вполне вменяемом состоянии. Не просто же так наставницы и сюда их привезли, в Лакобригу. У юнкеров по учебному плану — производственная практика, у школоты — производственные экскурсии, а до кучи и у будущих гетер тоже своего рода экскурсионный ликбез, дабы не были и среди нашего молодняка совсем уж табуретками. Уровень обязывает держать марку. Заодно на конном заводе верховой езде обучаются, и если кого здесь и надо охранять, так это их от местных мужиков, шалеющих с их штучной внешности, а не наших юнкеров друг от дружки. Зима в этот год как нарочно выдалась тёплая, прямо как в те прежние годы, а сами "гречанки" закалённые, так что одеваются на выезд по-летнему, а кое-кто и вовсе голышом рассекает, вываливая местных в нехилый осадок…

— Да едрить же твою налево! — рявкнул работяга-наставник на практикантку, — В задницу тебе этот резец загнать заподлицо и вытащить с двойным проворотом! Кремня с огнивом у тебя нет, что ли?! Из какой дыры у тебя руки выросли?! Тьфу! — тут только он спохватился, едва не дав подзатыльник, что облаивает не парня, а девку, но уже хохотали все вокруг, — Ну, это самое, ну кто ж так резец точит!

— А при чём тут кремень с огнивом, уважаемый? — поинтересовалась та, стоило только миновать опасности подзатыльника.

— При том, что ты не режешь металл, а огонь трением добываешь, дурында! Вот, смотри, резец уже аж красный — щепку можно поджечь для растопки печи.

— Ну, уже не красный…

— Правильно, уже остыл, пока мы тут с тобой языками болтаем! Ну вот кто тебя учил так резцы точить?

— А что я неправильно-то сделала?

— Смотри, где он у тебя затирает, — подсказал ей подошедший Кайсар, — Вот, бок затёртый — ты на нём угол не спустила, и он у тебя трёт — открепляй, перетачивать надо.

— Этот — уже не надо, — поправил его работяга, — Сожгла она его, теперь только перекаливать его по новой. На вот, дурында, вот этот точи, — он протянул ей запасной, — Да смотри мне, на наждаке его не сожги! Торопиться хорошо, когда вшей ловишь, а на станке — это тебе не веретеном прясть. Сильно не дави, сняла немного — в воду окуни, да углы все поаккуратнее снимай. И за искрой следи, она красной должна быть, а если она огненного цвета, значит, опять прижгла — окунай в воду почаще и снимай ещё, пока снова красной не станет. Беда с вами, шмакодявками! Вот где на вас резцов напастись, едрить твою налево!

— Чего шумишь, Авдас? — я как раз подошёл разобраться, из-за чего сыр-бор.

— Да вот, досточтимый, — и показывает мне злосчастный резец, — Ну разве ж это работа? Кто ж так инструмент точит?

— Ты забыл уже, как сам затачивал свои первые в жизни резцы? — подгребнул я его вполголоса, дабы не срамить при молодёжи.