Когда орки подошли ко мне, шаман сел на землю и стал рисовать. Сначала он нарисовал солнце, затем прикрыл и постепенно закрыл его рукой. Я в ответ показал на солнце, а потом откуда оно восходит и куда заходит. Он уверенно махнул головой сверху вниз, мне оставалось надеяться, что это жест согласия, а не отрицания, как у болгар. Дальше он быстро нарисовал десять прямых линий в ряд и показал мне две руки с растопыренными пальцами. Положил рядом со мной серебряную монетку и подвинул её к себе, а затем сделал жест, будто прячет в кошелёк. Ну и дал понять, что тогда они будут за меня сражаться. Моя жаба требовала немного поторговаться и сбить цену. Но я откровенно не представлял, как это сделать. Да и серебра у меня было пару килограмм, а так, чо, не сильно жалко. Если что, у меня и золото есть, и не одна монетка. Эх, если бы знать, это много или мало? Вдруг я богаче какого-нибудь Рокфеллера.

Достал из поясного кармашка одну серебряную монетку и протянул её орку, тот её тщательно со всех сторон осмотрел, затем уверенно спрятал в мешочек, что висел у него на поясе. Я достал ещё одну серебряную монету и протянул в сторону другого орка, показав ему другой рукой два раза по пять, и указав на него и других шестерых орков в лагере. Вроде как я нанимаю его и его товарищей на десять дней за одну серебряную монету, посмотрим, как он отреагирует, вдруг я мало предложил. Он сначала на секунду завис.

— Гру, идерген пру иле сергут терк герт чртеу касук!! (Соглашайся, он подумал, что это цена не за отряд, а за одного меня) — сказал шаман выводя его из замешательства.

После слов шамана он уверенно кивнул и взял монету, затем оба произнесли какой-то монолог, в унисон. Когда они закончили говорить, к нам подошли два гнома, и один из них обратился к шаману, тот кивнул на меня и встал от меня сбоку, опираясь на посох, а другой орк быстро побежал в лагерь, что-то крича на ходу.

Молодой гном почесал сначала за ухом, потом взглянул на своего компаньона, а затем решился, присел рядом со мной и стал рисовать что-то похожее на корабль в профиль. Потом провёл линию и двумя пальцами изобразил, что с корабля сходит человек. Затем, так же как и орки, положил передо мной чуть большую серебряную монетку, чем показывал мне орк и подвинул её от меня к себе. После показал, что по монетке каждому гному, и довольный встал, скрестив руки. За его спиной усиленно жестикулировал гном, давая понять, то качая головой, то показывая, что не стоит соглашаться на эти условия.

Я, немного подумав, посмотрел сначала на орка — тот пожал плечами и улыбался так с подвохом, затем на двух гномов — у одного лицо светилось от удовольствия, а другой был красный как рак. А, была не была, решил я для себя. И, достав самую крупную серебряную монету, положил перед ним и посмотрел на него. Видя, как загорелись его глаза и рука потянулась к монетки, я её потянул к себе и положил в карман. А затем показал пальцем на него, затем на него и его компаньона, а потом на серебряную монетку и показал два пальца. Дальше показал три пальца на одной руке и три пальца на другой, давая понять: сколько гномов, столько монет платить надо.

Когда он весь побледнел и повернулся лицом за советом к своему компаньону, я резко поменял монеты на мелкую серебряную, и на пальцах показал, что за пассажира я возьму по серебряной монете.

— Дерте йчты лкдичы кмучыф мйнфы нтецр? (Дядя он хочет по 50 серебряных монет за одного пассажира, что делать?) — жалобно спросил молодой.

— Стре мертт керттыу йетт, уууубб? Д черт кееыылй? Асфер ыетет! Геру, четет ййет!(А что ты меня спрашиваешь теперь, я тебе что говорил? А ты сделал? А теперь дядя помоги! Торгуйся давай, гном ты или не гном!) — рявкнул дядя на племянника, а когда тот повернулся к нему спиной, подмигнул мне и показал, что согласен, а за парня пообещал две монетки. Я так понял, если я над ним поиздеваюсь хорошенько, то мне ещё и доплатят. Так это нам всегда в радость.

Я терпеливо выслушал весь его монолог и различные жестикуляции с целью дать мне понять, что он готов согласится за одну серебряную монетку за всех гномов вместе взятых. Я в ответ на тот корабль, что он нарисовал, положил большую серебряную монетку, и рядом нарисовал другой, а в стороне третий, и показал, что на моём корабле одно место за одну монетку, а если ему не нравится цена, то он, дескать, может идти к другому кораблю.

Следя за нашей пантомимой орки, что подошли откровенно потешались и подначивали гнома. Во время торга с гномам от лагеря людей к нам подошли около пяти человек, и сейчас они молча стояли в сторонке и терпеливо чего-то ждали. Орки хоть и потешались над гномами, но встали между мной и лагерем людей, однако и так, чтобы мне обзор не перекрывать ни на лагерь людей, ни на гномий лагерь. А когда к нам подошли люди, то трое орков переместились к ним за спину, один же повернулся лицом к лагерю и к нам больше не оборачивался. Посмотрев на других орков, я понял, что они не только встали, чтобы мне обзор не перекрывать, они ещё внимательно смотрят за зарослями бамбука, и даже смеялись, не убирая руки с оружия, но не доставая его.

Когда мне надоело издеваться над гномом, я просто стер рукой все его художества и убрал свою монетку в карман, а ему сделал рукой прощальный жест. Он на секунду обомлел, затем вдруг посмотрел на людей и, обрадовавшись вдруг, начал о чём-то быстро советоваться со своим компаньоном. Затем повернулся ко мне и, показав на мелкую серебряную монетку, на свой лагерь и на свой молот, затем указал на солнце. А затем изобразил, как две руки как бы сражаются, затем одна побеждает другую и снимает с побежденной украшения, кладёт их в круг. Потом он поделил круг пополам.

Я так понял, что он предлагает нанять их всех на один день для боя с людьми, а добычу поделить пополам, и, судя по тому, как засопели орки, им эта идея с разделением добычи не совсем понравилось. Я немного подумал, а затем разделил иначе: в круг положил четыре серебряные монеты, и одну из них подвинул себе, другую гномам, третью оркам, а четвертую изобразил, что павшим. Такая идея явно понравилась оркам.