Кивнув, поцеловав кончики моих пальцев, он первый прижимается спиной к спинке трона. Я соскальзываю по сидению и вжимаюсь в холодный камень.
Вдоль позвоночника словно сбрызгивают жидким азотом. Холод обжигает, ввинчивается в нервы, крошит позвонки. Закусив губу, сопя, я глубоко дышу и пытаюсь расслабиться, просто расслабиться и позволить чужой силе меня изменять, дополнять, приобщать к таинству глав кантонов.
Я почти впадаю в забытьё, когда ощущение вторжения в хребет резко обрывается.
Санаду выдыхает и сжимает мою дрожащую руку.
– Я в порядке, – произношу я, хотя он это чувствует и кровью, и через мысли.
Когда я поднимаюсь с трона, на моей спине, как и на спине Санаду, сияет лунным светом татуировка, чем-то напоминающая позвонки.
Татуировка, связывающая архивампира с каждым вампиром в его кантоне, с защитными чарами этой земли.
Архивампирский способ коронации.
Теперь я во всех смыслах жена Санаду. Можно дальше принимать гостей, подарки, танцевать – и отправляться в медовый месяц.
Мы с Санаду переглядываемся и улыбаемся друг другу.
– Поздравляю, дорогая жена, – кивает он.
– Поздравляю, дорогой муж.
Эпилог
Зрители захлёбываются восторгом. Трепещут от накала страстей. Боятся вдохнуть, пока спрятавший лицо за серебряной маской акробат на руках шагает по натянутому под куполом канату.
Никаких страховок.
Ловкость и чувство баланса против гравитации.
Я знаю, что, рухнув с пятнадцатиметровой высоты, Санаду только ушибётся, но даже у меня захватывает дух.
Вместе с другими зрителями я, прячущаяся за ярким полотном занавеса, сжимаюсь в ожидании развязки.
В щель между полотнами тяжёлой ткани слежу за финальными аккордами выступления Санаду.
Цезарь, доросший до размера коня, прижимается ко мне, щекоча перьями на красочной цирковой сбруе.