Может, выпьет и уйдёт?

– Мне показалось, – продолжаю я, пока Танарэс наливает пылающую жидкость в кубок, предназначенный Санаду, – что вы достаточно состоятельны для того, чтобы не злоупотреблять чужим гостеприимством в ресторанах.

Танарэс подносит кубок к губам, позволяет пламени облизать их – и осушает его залпом.

Смотрю на его окаменевшее лицо и застывший взгляд. Затем на мрачного Дариона. Я не очень разбираюсь в местных реалиях и взаимных отношениях аборигенов, но кроме пошлой мысли о том, что эти двое поссорились, у меня только одно предположение:

– У вас кто-то умер?

Оба поворачиваются ко мне.

– Нет, – вздыхает Дарион.

– Пока нет, – почти одновременно с ним произносит Танарэс.

Они переглядываются друг с другом. Танарэс наливает себе ещё огненного.

– Простите, – продолжаю я, – но вы выглядите, как два рассорившихся любовника.

Хрипло закашлявшись, Танарэс склоняется над столом. По изогнувшимся губам пляшут огненные сполохи. Дарион припечатывает Танарэса ладонью меж лопаток, но тот от удара, способного, наверное, сломать стол, едва дёргается. Прижимает ладонь к груди и кашляет дальше. А Дарион награждает меня укоризненным взглядом:

– Что за неуместные мысли? Даже Санаду так бы не пошутил.

– Ну, он деликатный и неиспорченный, – я пожимаю плечами и подаю Танарэсу мой кубок с морсом.

Танарэс жадно приникает к напитку. Дарион косится на него, затем прямо смотрит на меня:

– Не будь он архивампиром, я бы подумал, что вы таким способом собираетесь от него избавиться.

– А нечего чужие места занимать, – я утаскиваю из горки фруктов лиловую ягоду. – И так многозначительно переглядываться. Больше двух – переглядываются все вместе… И вообще, скажите мне спасибо: теперь вы выглядите не так похоронно.

Я улыбаюсь в ответ на их удивлённые взгляды. Дарион чуть приподнимает брови. Танарэс отставляет кубок.

– Дарион, я хотел с тобой поговорить, – он снова наполняет свой кубок огненным напитком. – Ты ведь видел её сегодня?

Уголки губ Дариона опускаются вниз:

– Не надо вмешиваться.