— И почему у тебя работы нет?
— Хозяева условия найма нарушили, их гостиницу просто прикрыли!
— Ну, — пожала я плечами с чувством превосходства, — если работу ты потеряла по вине хозяев, то должна пойти в министерство миграции и заявить об этом. Они поставят тебя на учет. Забыла? У тебя еще месяц будет на поиск работы.
Нина вздохнула, вытерла слезы, понимая, что на меня это все не действует, пригладила волосы и села на крылечко. Я видела — соображает, что делать и что говорить. Нечего было хоронить меня раньше времени, злорадно подумала я, и вещи мои прикарманивать.
— Да как будто я сейчас такая одна, — с досадой проговорила она. — Вал мигрантов, мало рабочих мест. В общем, за месяц вообще вряд ли что-то найдешь.
Ага, отметила я, так на учет ты все-таки встала. Вот хитроумная. Но ничего, на всякий хитрый ум найдется своя затычка.
— Если не найдешь, — щеголяла я знаниями, — предъявишь от каждого, к кому придешь, письмо для министерства, что мест нет. Таких писем у тебя должно быть пять на каждый день, то есть около трехсот, сама считай…
— Ты издеваешься? — Нина смотрела на меня вроде бы кротко, но куда там. Сейчас в горло вцепится. Ее останавливало то, что я была с местом, а она нет. Пусть даже она в этом не виновата: это не я испортила отношения между нами. Один раз сделал подлость — доверия больше нет. Всякие «раскаяния» — это вон, к поклонникам кино про супергероев, а у меня тут свои геройские дела.
— В общем, если все сделаешь по закону, тебя даже вернут домой, — обнадежила ее я. — После того, как ты компенсируешь Еронии отработку на улицах в течение трех месяцев.
— В каком смысле — на улицах? — остолбенела Нина.
— В прямом, — хмыкнула я. — Подметать, деревья сажать… — Как я, но я не стала вдаваться в такие подробности.
Нина встала. Почему-то в этот момент я поняла, что так легко от нее не отделаюсь.
— Давай ты сейчас скажешь, что тебе одной тяжело работать, и попросишь, чтобы взяли еще и меня, — предложила она так легко, как будто речь шла о том, какую пиццу заказывать. — Сколько там у тебя зарплата? Четыреста? Ну, вот по двести каждой, хотя нет, минимальная оплата триста, ну, накинут сверху. И тебе хорошо, и мне. А?
Я задумалась. С одной стороны, предложение было хорошим. Потому что минус сто гелдов и плюс три-четыре часа рабочего времени это отлично. И я, может быть, даже смогла бы убедить в этом Федро. Проблема была в том, что это Нина, девица подленькая и наглая. Если бы она себя не выдала с моим чемоданом, я бы рискнула, но я не из тех, кто гуляет по одним и тем же граблям.
— Нет, — отрезала я. — На этом месте буду работать я одна и за все четыреста гелдов. Прости, но ты уж как-нибудь сама, девочка взрослая.
Мимо нас прошли два подвыпивших мужичка, и тут у меня мелькнула идея.
— Впрочем, кое-где я могу за тебя замолвить словечко, — расплылась в улыбке я. — Только работы там много и платят минимум. Это тебе не за стойкой стоять.
Нина нахмурилась.
— А кем здесь работаешь ты?
— Посудомойкой, — гордо ответила я, потому что я и в самом деле гордилась своей работой и тем, что я успела сделать. — Там, куда я предлагаю попробовать устроиться тебе, с одной стороны работы больше, с другой — меньше. Там пивная, и она дороже нашей, а еще там есть номера. Приличные, а не те, где веселые девочки. В общем, все как обычно: вымоешь зал, вымоешь кухню, поднимешься наверх, уберешь номера. За двенадцать часов управишься.