– Шалфей, – предложил фамильяр. – Лаванда. Женьшень. Зверобой. Чистотел, – он прекратил загибать пальчики. – Да их сотни. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Не все травы в доступе. Некоторые будут дорого стоить. Я тебя понял. Ложись, я пока поработаю, – деловито заговорил Миллилитр. – Ложись-ложись. Тебе еще соперничать красотой и свежестью с Ливетт, – ввернул шпильку, улыбнулся и похлопал по постели.
– И подумай еще о зубном порошке. На основе соды или соли. С мятой, для свежего дыхания, – предложила я.
– Знаешь, – возмутился Миллилитр, – я хоть и фамильяр, но тоже хочу отдыхать. Профсоюза на тебя нет.
– Чтобы состоять в профсоюзе, надо взносы платить, – предупредила я.
– Замкнутый круг. Придется работать, – согласился мышонок.
Глава 47. Ты так похожа на мою матушку!
– Ройд? – прошептала я, почувствовав на себе тяжесть мужского тела. – Что ты…
– Тс-с-с, – прижав палец к моим губам, он медленно провел им до подбородка, затем скользнул по шее и спустился ниже, второй рукой развязывая ворот ночной сорочки.
– Это… неправильно… – едва слышно выдохнула, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, и в противовес собственным словам призывно выгнулась в пояснице.
Сопротивляться я не хотела. А голос разума, пытающийся достучаться до меня сквозь шум колотившегося в груди сердца, с каждым новым поцелуем доносился всё тише.
– Неправильно, – простонала я, млея от прикосновений Ройда.
– Ты права, – неожиданно согласился со мной герцог.
В следующую секунду я чувствовала лишь холод, пустоту и… разрывающую душу на части обиду. В спальне внезапно стало светло, как днём, а Ройд… уходил из моей комнаты, нежно придерживая за руку Ливетт.
– Ты так похожа на мою матушку! – обернувшись на меня, леди-гадюка громко рассмеялась, а я…
– Нет! – я вскочила с кровати, едва не запутавшись в одеяле и шумно дыша, начала озираться по сторонам. – Надо же было такому присниться…
Сон.
Всего лишь сон.
У меня даже получилось нервно улыбнуться обернувшемуся на меня Милу.
– И что же такого ужасного тебе приснилось? – уточнил он.
Мышонок сидел на столе напротив стопки маленьких клочков бумаги и старательно выводил что-то на них, то и дело окуная когти в чернильницу.