— Мне начинает казаться, что ты пытаешься меня запутать.

— Нет. Я лишь хочу сказать, что нельзя знать наверняка, каким ты будешь и в чем твои отличия от остальных. Ты — это ты. И потому другие на тебя не похожи. А почему ты стал именно собой? Я не знаю. Может, совокупность личностных качеств, воспитание, стечение обстоятельств, пагубное или благотворное влияние среды и оттенка эпохи…

— Случайность?

— В том числе. Мы называем случайностью то явление, истинных причин которого не знаем и, вероятнее всего, никогда не узнаем, так как они могли возникнуть… давно. Очень давно. Тогда же, когда появилось время.

— Мы называем это судьбой, а не случайностью.

— Не совсем верно. Судьба изменчива, а случайности неизбежны именно в том виде, в каком они являются нам.

— Наоборот.

— Нет, именно так. Для случайности существует свершившийся и неизменный факт в прошлом — причина. А судьба — лишь последствие случайностей.

— Что и делает ее неизменной.

— Разве? — усмехнулся одержимый. — Есть причины и есть последствия. Это очень похоже на связь красок и картин. Цветов у красок великое множество, но они остаются лишь цветами и не способны стать чем-то иным. А картины могут изображать что угодно и быть абсолютно непохожими друг на друга, хоть они и написаны одними и теми же красками. Понимаешь?

— Наверное.

— Обязательно подумай об этом. Но потом. Не сейчас.

Вибрирующие черные струны тревожно гудели. Звук становился все громче и тоньше. Они натягивались, приковывая Ахина к настоящему. Одержимый услышал память. Он был нужен там и тогда, а не здесь, не в «везде» и «всегда». К сожалению, изменить причину он не может. Но направить судьбу должен. Художник вправе вносить изменения в свою картину. И порой это приходится делать красками, которые ему совсем не нравятся.

— Солдаты атланской армии, — задумчиво пробормотал темный дух. — Обученные строевому бою, крепкие телом и духом, хорошо вооруженные. Серьезные противники для полудиких демонов Пустошей. Однако для тебя…

— Всего лишь люди.

— Но их много.

— Я могу, — подумал об ответе Ахин.

Вопрос исчез.

— Я должен, — поправил себя одержимый.

— Попробую, — усмехнулся он.