Книги

Помни меня (ЛП)

22
18
20
22
24
26
28
30

— Эй, малыш. Ты получил мое разрешение называть меня просто Мэд.

— Мэд, — задумчиво сказал Мигель, а затем пожал плечами. — Хорошо.

Он нашел Габи в комнате Священника. Она склонилась над кроватью, разговаривая с отцом мягким голосом, который будил его.

— Нет, — она покачала головой. — Он не остался. Он еще вернется, — она подняла глаза, и облегчение наполнило ее выражение лица, когда она увидела его в дверях. — Видишь? Вот он.

Голова Священника болезненно хрустнула в его направлении. Голос был слабый и грубый, как наждачная бумага. — Хэй, малыш.

Мэддокс аккуратно сел на край кровати. Он не смотрел на Габриэлу. — Хэй, пап, — когда его рука нащупала старика, он постарался скрыть гримасу боли, когда обнаружил, чуть больше, чем скелет, обтянутый кожей. — Я здесь. Я никуда не ухожу, ладно?

Судорога одолела Священника, и его лицо исказилось болью. Затем, так же быстро, расслабилось. — Держись подальше от возвышенности, Мэддокс. Твоя мама, она беспокоится.

Голова Мэддокса поникла. Священник снова в беспамятстве. — Буду, пап.

Глаза Священника закрылись, и он нахмурился. — И Мэд, держись своего брата, — прошептал он, а затем впал в бессознательное состояние.

Габи проверила его пульс, а затем аккуратно натянула на него простыню. — Он просто спит, — сказала она Мэддоксу.

Мэд молча кивнул, но ему было трудно от всего этого. Священник Маклеод служил во Вьетнаме. Он пережил ужасы плена и вернулся в Америку, чтобы найти страну, значительно изменившуюся, по сравнению с той, которую он покинул. Он был одним из первых дорожных воинов, рожденных мятежными временами и в поисках неуловимой свободы. Спустя десятилетия, когда Мэддокс был мальчишкой, байк Священника отбыл на пенсию в гараж. Иногда Священник выкатывал его и с любовью чинил, катая иногда одного или другого сына быстренько вокруг города. Но это всегда было быстро и неопасно. Мэддокс знал, что его мать что-то сделала со Священником, чтобы тот оставил этот этап позади. Иногда старые друзья, те, кто остался грубыми дорожных воинами, показывались в Раздоре и Священник возвращался, с заплетающимся от алкоголя языком через несколько часов, пока Мэддокс с увлечением наблюдал за ними. Но Священник всегда махал на прощание этой части своего прошлого, без видимого сожаления, возвращаясь к своей семье и инструментам водопроводчика.

— Папа, — прошептал Мэддокс в отчаянии и коснулся хрупкого лба отца. Он услышал шорох в дверном проеме и увидел, что Дженсен стоял там с выражением мук на покрасневшем лице. Его брат держал в руке бутылку, и сделал большой глоток, прежде чем покачал головой и, пошаркивая, ушел.

Мэддокс кивнул головой туда, где стоял его брат.

— Как давно это стало проблемой?

Габриэла выглядела печальной: — Некоторое время. Стало хуже, после того, как его подстрелили три года назад. С тех пор, как Священник начал угасать, это становилось еще хуже. Он старается по возможности скрывать это от Мигеля, — она замолчала, её стало не комфортно, — больше это у него не получается.

Грубый женский смех эхом донесся из гостиной и Мэддокс посмотрел в сторону исходящего шума.

— А что насчет неё?

Лицо Габи потемнело, и Мэд мог прочесть на её лице неприязнь к жене Дженсена.

— Частично это дело рук Кейси. Я не лезу в их дела, но это не кажется хорошим браком.

— Да уж, — согласился Мэддокс. Затем он решил, что если его брат достаточно глупый, чтобы надеть кольцо на шваль, то он, вероятно, заслужил то, что получил.