— Увидел, — серьезно отвечал он, — и тебя увидел. Так…
— Почему?
Роман не ответил на вопрос, вместо этого сказал:
— Это древняя земля, она все помнит. В степи еще и теперь стоят каменные бабы. А вот там гора, видишь? — Роман указал рукой на очертания хребта, боле пологий склон был самым ближним, а дальше, одна из-за другой поднимались вершины. Они не были снежными, оголенные скалы серые, светло-серые, голубоватые. Нина смотрела из-под руки, а Роман продолжал: — Там, в горах, жили древние люди кимвры. О них никто ничего толком не знает, они кочевали по степи, пасли скот, то ли не было у них городов, то ли не осталось, экскурсоводы рассказывают, один город нашли. Тебе надо поехать на экскурсию, есть интересные, на Карадаг.
— Я не хочу, — отрицательно качнула головой Нина, — ехать куда-то, опять среди людей — устала. А здесь хорошо…
Она легла навзничь, выжженная солнцем трава сухо шелестела, была легкой, теплой, щекотала плечи. Нина раскинула руки и лежала так, глядя в небо. Синь без единого облачка, но от яркого солнца кажется белесоватой.
— Ай, я вижу-вижу его, вон трепыхается, — показала она на жаворонка.
— Жаль, что ты не приехала раньше, весной.
— Почему?
— Степь цветет и горные склоны, ты бы увидела маки, тюльпаны, а сейчас выгорело все, одна полынь осталась.
— Мне нравится и сейчас! — Нина захватила руками траву, потом раскрыла ладони, прижала к земле, — горячая… хорошо! Идешь, и сквозь подошвы тепло. У нас летом не бывает так жарко, трава влажная, а земля обычно сырая, прохладная.
Они молчали о главном, но сказать все равно пришлось бы. Нина жалела Романа, хотела остановить его, когда он первый заговорил о том, что произошло между ними, но не стала. Поняла — так надо.
— Я знаю, ты уедешь, — без всякой связи с предыдущим начал он, — все уезжают, но ведь ты не такая, как они?
— Кто они?
— Женщины… другие женщины, многие приезжают сюда за этим, не только загорать и купаться.
Нина резко приподнялась, села, обхватила колени руками. Она не смотрела на Романа, а куда-то мимо него, вдаль.
— За "этим"? Ты называешь так то, что было вчера ночью дома и на берегу, то, что сейчас? В этой горячей траве? Да…я уеду… разве может у нас с тобой получиться иначе?
— Не сердись! Я не так спросил!
Роман смотрел на нее все также открыто, глаз не опускал. Он безмолвно спрашивал и находил ответ. В серых глазах Нины не было обиды или сожаления, только легкая грусть и тихая улыбка — взрослая, спокойная, мудрая.
И Роман улыбнулся в ответ, взял Нину за руку, пальцы их сплелись.