Она ухмыльнулась.

– Ну как хочешь. Уродина.

Обычно такие слова начинали бесконечную битву оскорблений, но на этот раз я сдалась. У меня были дела поважнее.

В комнате я разделила свечи и маленькие лодочки, которые использовались для того, чтобы отправлять духов в загробную жизнь. Это символический ритуал, но раз у меня не было тела или могилы, это лучшее, что я смогла придумать.

Я не торопилась в подготовке. Хотелось выглядеть хорошо – ну, насколько вообще возможно хорошо выглядеть, когда половина тела покрыта отметинами. Надев кардиган, я собрала вещи и направилась к Калебу.

Он уже спускался к воде, у края болота, там, где стояли домики для персонала. Это было лучшее место для подобных вещей. Калеб, должно быть, вытащил пару черных брюк из нижней части своего шкафа, так как они были на пару сантиметров короче, чем нужно. Хотя мама пыталась убить его, он нарядился из уважения к ее памяти и ко мне. Что-то застряло у меня в горле. Я сглотнула, но ощущение не прошло.

От Калеба исходило сочувствие, когда он шагнул вперед и взял цветы из моей руки. Он тихо приступил к установке маленьких лодок, а я срывала мягкие лепестки и посыпала ими лодки. Я думала, ей… ей бы такое понравилось. Глядя на три лодки, я снова сглотнула. Одна для мамы, другая для Каина и третья для всех остальных погибших.

– Я действительно ценю это, – сказала я. – Спасибо.

– Я просто рад, что ты это делаешь.

Жжение в моих глазах усилилось, а горло сжалось.

– И ты хотела, чтобы я пришел, – добавил он.

О боги. Он сделает это. Я почти расплакалась.

Калеб приблизился и обнял меня за плечи.

– Все в порядке.

– Извини, – фыркнула я, смахивая слезы.

– Нет, – Калеб покачал головой, – не извиняйся.

Я кивнула и глубоко вздохнула. Некоторое время мы стояли обнявшись. У нас обоих было о чем скорбеть – каждый что-то потерял. Возможно, Калебу это тоже нужно. Время замедлилось.

Я посмотрела на свечи.

– Зажигай.

– Я забыла зажигалку.