– Им, наверное, не до меня.

– Да, их сейчас таскают по полной. Ты не переживай только, тебя могут скоро на заседание вызывать, говори всё, как есть…

Я поморщилась от того, что придётся снова встретиться с Бурмистровыми, но жалости во мне больше не осталось. Кесарю – кесарево.

– Мы всё больше по телефону общались, но хочу сказать лично,– подняла голову я и всмотрелась в его простое и достойное лицо.– Спасибо тебе за помощь…

– Своих не бросаем!– подмигнул тот и отступил, кивая мне за спину.

Мария Петровна вернулась вовремя: ногам уже стало некомфортно на сыром газоне, и вручила мне тапочки. Ужасно пушистые. Красные. Но, видя мой скептический взгляд, проговорила:

– Они новые, других, к сожалению, нет. А ваши кеды я уже замочила с очень эффективным моющим средством. Не волнуйтесь, отбелятся.

– Ну-у…– протянула я и, смешливо тряхнув подолом, покосилась на Григория,– хотя бы под цвет… Спасибо… Мария Петровна?

– Да, верно.

– А я Настя,– благодарно улыбнулась женщине я.

Та вежливо кивнула, извинилась взглядом и, забрав у бармена свой инструмент и пакет со стеклом, покинула нас.

– Ещё увидимся, Насть,– как-то странно улыбнулся Григорий и отошёл.

– Ну, пока…

Всунув ноги в пушистое недоразумение, я зажмурилась от ощущения себя в наиглупейшей ситуации, но лишь на мгновение… Потому что, когда между лопатками легла тёплая ладонь, сердце замерло… я оглянулась… и расцвела в беспечной улыбке…

Вот, ради кого я пришла сюда, и сейчас стало всё равно, как я выглядела, кто был вокруг…

Медленно обводя его лицо взглядом, задерживаясь на каждой такой знакомой чёрточке, я понимала, что вырубила его образ на скале своих сомнений и бесконечного выбора. Но сегодня путь скалолазки закончен…