– Ты слышал наш разговор?– С лица Женуины не сходила счастливая улыбка.

– Бред какой-то: машина, гостиница… Это только в кино так бывает, да и то в мыльных операх, а в жизни – совсем другое. А ты ей поддакиваешь, раззадориваешь её.

– Так приятно помечтать, сыночек… а потом, я верю: в жизни бывают чудеса.

– Откуда им взяться? Ты много видела чудес?

– Нет. Но я верю в них.

– Смешная ты у меня, мамка. – Родриго встал и обнял мать.

– А ты у меня наоборот – очень серьёзный, как старик. Кстати, о стариках. Сеньор Алваренга недоволен тем, что ты не даёшь прохода Флавии.

– Я? Не даю прохода? Что он понимает!

– Он понимает, что его дочь, и ты встречаетесь тайком.

– Ну и что? Ему какое дело?

– Как это? Ничего себе – какое дело отцу, где и с кем проводит время его дочь.

– Мы скоро поженимся. Вот я сниму свой клип, прославлюсь…

– Как будто всё дело в клипе… Где вы собираетесь жить?

– Будем снимать квартиру.

– На какие деньги?

– Я же сказал, что заработаю…

– Сыночек, наша улица – это большая коммунальная квартира, здесь ни у кого нет тайн, и здесь нельзя притворяться, что ты не такой, как есть. Конечно, можно немножко играть роль, но все понимают, что это – роль, и если ты хорошо играешь – эту роль принимают, а если нет – освистывают.

– Я не играю никакой роли, мама, я люблю Флавию.

– Ты не понял меня. Я говорила о другом. Иногда мне кажется, что ты смотришь на Флавию как на вещь, игрушку, а она – живой человек, и отец её имеет право понимать счастье дочери так, как он его понимает.

– Вот-вот, вы все лучше нас знаете, как нам жить.