А наша 1-я рота, выполнив поставленную перед ней задачу, вернулась на свой прежний рубеж обороны.

* * *

В течение трех последующих суток в полосе обороны нашей дивизии противник не предпринимал больше никаких активных действий. Приходил в себя. Лишь на своем переднем крае гитлеровцы днем и ночью вели инженерные работы, ставили дополнительные ряды проволочных заграждений.

Но по ночам во вражеском тылу ревели моторы, лязгали гусеницы. Это настораживало.

— Что-то замышляют все-таки фашисты, — то и дело говорил Иван Иванович, прислушиваясь к этим ночным шумам. — Надо и нам готовиться. Как бы в ближайшее время гитлеровцы снова не перешли в наступление.

— Готовиться… А в каком плане? С кем встречать-то будем врага? В ротах, считай, по тридцати с небольшим человек только и осталось. Оружия группового — вообще единицы, — с горечью отвечал я комиссару. — Пополнение, пополнение нужно. Иначе… Иначе и траншеи в полный профиль не помогут.

Да, пополнение… Его ждали как манны небесной. И почти в открытую поругивали начальство — оно-то о; чем-нибудь думает или нет?!

Думало! И предпринимало все возможное, чтобы ввести хотя бы тонюсенькую струйку свежей крови в израненные тела подразделений.

Вскоре пополнили и мой батальон. Правда, это была снова ополченцы и добровольцы с московских заводов, учреждений и организаций. Но… Даже с помощью их мы смогли довести численность рот до семидесяти пяти человек в каждой. Не так много, но это же и не тридцать!

И что тоже немаловажно — увеличилась в них и партийная прослойка. Теперь в каждой роте было по два-три коммуниста.

Батальон по-прежнему оборонял шоссейную дорогу Малоярославец Подольск, или, как мы коротко именовали ее, — Варшавку. Полоса обороны дивизии была сужена до восьми километров по фронту, а для полков — до трех с небольшим. Одним словом, у командиров полков появилась возможность вывести по одному батальону во второй эшелон, создать хоть какую-то глубину обороны.

Наш же комполка Седых, кроме того, умудрился даже создать на двух высотках, расположенных справа и слева от шоссе, противотанковый район из восьми орудий, прикрытый сводной ротой из 1-го батальона. Это еще больше эшелонировало оборону полка в глубину, усиливало ее в противотанковом отношении.

Постоянно думали над усилением обороны и мы, командиры и политработники батальонного звена.

— Слушай, комбат, — сказал как-то в раздумье Иван Иванович, — ты не подметил, как немецкие танки на нас наступают? Только в лоб. Боятся даже подвернуть вправо или влево, бока нам подставить. А нельзя ли заставить их это делать?

— Можно, конечно, — ответил я комиссару. — Артиллерии бы только побольше. С разных сторон по ним бить.

— А если все-таки подручными средствами?

Мне становилась попятной мысль комиссара. Конечно, можно и подручными. Скажем, выкопать ров. Но для этого уйма времени требуется. Да и рабочих рук…

Иванов же думал о другом.

— Скажем, — после небольшой паузы продолжил он, — завал сделать…

— К тому же в нужный момент облить его бензином и поджечь, — подхватил я его мысль.