Положение полка осложнилось. На этой стороне Немана противник частью уничтожен, частью рассеян или отброшен за реку. Но 1-й батальон на той стороне, он оказался отрезанным от полка. И, как вскоре радировал Хирный, его там контратакуют довольно значительные силы. Что делать, как помочь батальону?

Пока думаю, пришла радиограмма. В ней член Военного совета 2-го Белорусского фронта поздравляет весь личный состав полка с достигнутым успехом, сообщает, что я награжден орденом Красного Знамени.

Держу в руках эту радиограмму и не знаю, радоваться ли такому сообщению или горевать. Ведь если полк не удержит плацдарм на том берегу, позор будет на всю армию.

— Остаешься здесь. Наводи, в этой части города порядок и подтягивай тылы. А мы с замполитом — на тот берег, — говорю начальнику штаба.

— Не рановато ли, Михаил Григорьевич?

— Нет. Я должен быть там!

Пошли к тому месту, где саперы под командой полкового инженера майора Хавронского наладили лодочную переправу. Кстати сказать, гребцами на лодках были не только бойцы, но и местные жители. Мужчины и даже женщины. Именно к лодке с одной из них и подвел меня Хавронский, сказал:

— Садитесь к ней, не подведет. Лодкой управляет прямо-таки виртуозно. Лично убедился.

— Хорошо, — кивнул я, прыгая со своими спутниками в утлое с виду суденышко. Приказал напоследок полковому инженеру: — Два взвода саперов с минами немедленно переправить на тот берег. Придать их первому батальону, заминировать улицы и другие танкоопасные проходы.

— Будет сделано, — ответил Хавронский.

Быстро несет свои воды Неман. Да и лодка довольно ходко скользила по его глади. Но еще быстрее летел тяжелый немецкий снаряд. В лодку он, к счастью, не попал, а разорвался рядом, в глубине. И все-таки волна опрокинула утлое суденышко…

Всплыли все, только рация ушла на дно. Хорошо еще, что радист ефрейтор Кочетков при посадке снял ее со спины. А то бы…

До берега добирались уже вплавь.

* * *

Весть о том, что командир полка вместе с ними на этом берегу, мгновенно распространилась среди бойцов, придала им уверенность в своих силах. Ведь знали же фронтовики: коль скоро старший начальник лично руководит боем, то будет сделано все возможное, чтобы удержать занятые позиции. И назад пути не будет.

— А мы не только отбиваем контратаки, но и тесним противника понемногу, — доложил заместитель командира батальона по политчасти капитан А. П. Корчагин. — Бойцы дерутся как львы. Красноармеец Судаков, например, лично уничтожил девять гитлеровцев. А первым ворвался на этот берег комсорг пулеметной роты старший сержант Курбатов.

— Обязательно представьте всех отличившихся к наградам и передайте списки майору Петушкову, — приказал я. — Кстати, где парторг батальона?

— Старший лейтенант Мошков с первой ротой. Они выкуривают гитлеровцев из корпусов табачной фабрики. Но если надо, я его сейчас вызову.

— Не надо. Просто мне хотелось, чтобы он, как партийный руководитель, засвидетельствовал, что сегодня я не по своей воле замочил партийный билет.

— Товарищ подполковник, да весь батальон это подтвердит!