Он вынул из кармана роскошного пальто ключ и положил его перед Лёшей на стол. Лёша взял ключ и стал его задумчиво рассматривать. Муравьев продолжал:

– Во-вторых, побег из прелиминария – личный каприз? Тебе надоело там торчать, компания недостаточно увлекательная, колбаса. Понятно. Но именно в связи с побегом кирасиры взяли на заметку имя Лёша Вяземский. И, конечно же, позвонили в «Мечту» своим людям, которые доложили, что Лёша Вяземский никуда за весь день со своего поста не отлучался, и никаким сыщикам в сопровождении кирасиров интервью не давал. В третьих и главных, ты мне расскажешь сейчас, зачем именно позавчера ты ходил к отцу пропавшей. Который священник. И почему нельзя было это сделать на день позже. Изложи, будь добр. Любопытно было бы узнать … ну, скажем, причины этого твоего клоунского поведения. Начни по порядку. Ключ?

Лёша пожал плечами и сказал:

– Эта дылда, которая с тобой была … Карманник из нее бы получился высококлассный. И ключ, и бумажник вытащила.

– Ключ от чего?

– Старообрядная камера хранения. Для отвода глаз. В камере лежат две книги. Философское. Немцы, девятнадцатый век.

– Ну, и то хлеб. А к отцу зачем заходил?

– Он ведь отец.

– И что же?

– Хоть и не всамделишный, но ведь он ее растил, воспитывал. Сопли ей вытирал, дал образование – двадцать семь лет потратил.

– Но правды ты ему не сказал.

– Какая еще правда, Муравьев? А, ты об этом. Хотелось, но есть предел даже моему эгоизму. «Здрасте, настоящий отец вашей Лизы – я. И это ничего, что мы с нею выглядим, как ровесники». Глупо.

– Свинчу я тебе башку, «Леша Вяземский».

– Не надо мне грозить, Муравьев. Ты знаешь, я не люблю.

– На первый взгляд может показаться, что не надо, а на самом деле – пригрозить надежнее. И мне спокойнее, и дочери твоей удобнее. Но вернемся к твоим проколам. От тебя всего-то и требовалось – подыгрывать. За остальное отвечал и отвечаю я. Понимаешь? И дело не закончено. Мы провели агента кирасиров по всем местам, по которым должен идти сыщик, расследуя убийство. Она все видела сама, и рапорт должна была составить соответствующий – мол, да, Проханова убита, дело можно закрывать. Передали бы всем, кому нужно, и было бы все равно – жив ли Лопухин, мертв ли, живы ли его ухари, коллеги, друзья – Лизу искать не будут. А ты нас скомпрометировал, Лёша Вяземский. И больше всего – приходом к священнику. Который об этом приходе все рассказал мне и агенту кирасиров. При этом ты, скотина такая, показывал священнику фокусы. Это зачем? А? Удивить его хотел?

– Просто ничего другого в голову не пришло, Виктор.

– Всё ты испортил, Леша Вяземский.

– Перестань меня так называть.

– Потерпишь. Вот теперь бы – шел бы ты к себе, брал бы с собою Лизу, и ехали бы вы – хоть на Карибы, хоть в Австралию, хоть в Париж.

– Не торопись и не кипятись, Муравьев. Лиза сейчас не у меня.