— Завтра Горак меня выписывает, — радостно сообщил он. — Да я бы уже давно… Но его приборы до сих пор что-то там такое показывали…
— Слушай, Рик, — сказал Родриго, — ты знаешь, что было на совещании?
Хид потупился.
— Фелипе забегал, кое-что рассказывал — со слов, конечно. Вы, командир, как будто против удара по этому… роботу?
— А ты, Рик? У тебя нет сомнений? Только говори откровенно.
— Откровенно?.. — Хид мрачнел на глазах. — Хотел бы я знать, командир, против кого мы воюем. Эта зараза… этот робот проклятый… мне кажется, его ничем не прошибешь. Он к нам прямо в мозги залезает, вот что страшно! Может, мы сейчас с вами разговариваем, а робот слушает. Да что ему стоит всю нашу команду превратить в идиотов? Не успеем деструктор приготовить, а он и шарахнет! Им этого не понять, я ведь даже Гораку не рассказывал, только вам… ну, про то, на поляне…
— А ты не драматизируешь?
— Командир! — Хид разволновался. — Ну хоть убейте, не поверю, что он будет спокойно смотреть на наши приготовления. Жить-то ему охота? Ведь он в башке у меня прочитал про баб, он знал, чего я хочу. А чего хочет наш шеф, должен знать и подавно.
— Почему же больше ни у кого не было видений? Что, если Мак покопался в наших головах, их содержимое показалось ему неинтересным, и он бросил это занятие?
— Все может быть, командир. Но я бы поостерегся. Думаю, если бы тогда вместо меня на поляне был шеф, он бы…
— Что?
— Неудобно говорить про нашего Лейфа, но, может, дал бы с планеты деру. А может, сидел бы и носа на высовывал, пока научники не разберутся.
— Вот как? Ну а теперь поразмысли над ситуацией. Эрикссона видения не посещали, и он считает Мака просто взбунтовавшейся жестянкой, с которой не стоит церемониться. Приговор уже вынесен, скоро будет готов деструктор. Повлиять на шефа мы с тобой не может, все аргументы исчерпаны. Но надо же как-то спасать положение! Итак, твои действия?
— Ну… — сказал Хид после долгого молчания. — Не знаю, командир. Наше дело — выполнять приказы. Был бы я, скажем, в ранге Иджертона…
— И что же? Продолжай!
— Да что там, командир. Признайтесь, что вы уже сами об этом думали. Я бы постарался снова оказаться на той поляне, чтобы поговорить с этим… Маком.
— Поговорить? Как ты это себе представляешь?
— Да не знаю я. Просто, думаю, он снова влез бы в мою башку и понял, что дело серьезное, теперь не до голых девок. И я бы попробовал как-то передать ему, что все еще можно уладить. Пусть он выйдет на Лейфа, знамение какое-нибудь устроит, чтобы привлечь внимание.
— Но ведь ты считаешь, что Мак и без того все знает о намерениях Эрикссона? Я тебя правильно понял?
— Так-то оно так… Но одно дело, когда мы упорствуем. Он так посчитает: у меня — сила, если они — мы, то есть — сунутся, я им такое устрою! А вот если хотя бы один из нас, так сказать… с белым флагом… Зачем ему с нами возиться, если мы сами согласимся замять дело? Пусть он даже еще лучше сделает. Скажем, разрядит деструктор, когда тот будет готов. Шеф повозится, повозится, да и плюнет. А что ему останется делать? Тут я бы к нему подошел и сказал: вот видите, не получается по-вашему, сходите-ка лучше на полянку да сами с роботом потолкуйте.