— А мы вообще уже спать легли, — внесла свою лепту соседка тетя Оксана. — Я уж сколько ее терпела, из уважения к родителям… Хорошие люди… И Света хорошей девочкой была. Но теперь просто караул. Вы бы видели, кто к ней ходит.

— Да мы видели, — хором отозвались несколько голосов.

— Милицию уже вызвали? — громко осведомился дедок, тот самый, который борец за нравственность.

— Сейчас, сейчас… — низенькая щуплая бабуля, которая приходилась дедку женой, подслеповато щурясь, наугад тыкала в кнопки мобильного телефона. Причем, натыкала она уже столько, что цифр хватило бы на вызов всех экстренных служб столицы, а не одной лишь «02».

Я решил, что пора вмешаться.

— Господа, господа! Прошу меня простить, но дело в том, что вы зря здесь собрались.

Толпа тут же возмущенно загалдела.

— Как это зря?

— Мы тоже здесь живем!

— Ты вообще кто такой?

— Светкин хахаль очередной, вон кто!

— Может, он ее того?

— Да ну! Убил, что ли?!

«Да уж… Вот тебе и здоровайся с ними в лифте после этого. Уже три года здесь живу, все туда же — незнакомец, чужак. Вы бы так свои гражданские права отстаивали, когда вскрывается очередная миллионная афера очередного проворовавшегося чинуши. С девочками воевать много смелости не надо».

К счастью, за меня вступилась тетя Оксана.

— Да свой он. Из сто пятой. Верин муж.

— А что тогда защищает ее? — ощерился дедок, которого, как я к месту вспомнил, звали Семеном Ивановичем.

— Потому что живу ближе всех и знаю ее лучше. Да, к ней ходят разные… люди, но скажите честно, кому из вас они навредили? — тут я невольно покривил душой: не так уж давно жертвой царящих в соседней квартире страстей чуть не стал кузен моей жены. — Ну да, шумели, бывало. Но поднимите руки те, кому Света или ее друзья навредили лично?

— А как же, еще как вредили, — подхватил очкарик, впрочем, не очень уверенно. — Детей страшно выпускать одних.

— А что, кто-то жаловался?