— Она местная?
— Нет. Ее муж летчик, сама она из Горького. Перед войной мужа перевели сюда, и он вызвал ее к себе Она приехала в начале июня сорок первого года Началась война. Муж улетел и не вернулся Клава перешла на квартиру к этой старушке, стала принимать шитье. Ну и стала работать с нами. Работает она очень умело. Второй человек — местный, старый машинист Ефим Окунь, от подпольного горкома. На железной дороге он сейчас не работает, но всегда там бывает. Привык, говорит, к товарищам А товарищей у него надежных много. Живет он один. Старуха умерла в сорок втором году. Два сына — в Красной Армии. Ближайший помощник у него комсомолка Ксения. Девушка эта, прямо вам скажу, бесстрашная. Через нее у нас поддерживается связь с партизанами.
Анна Константиновна пригладила ладонями волосы, задумалась.
— Значит, вас знают только двое? — уточнил Андрей.
— Да. Только двое. Я считаю, что больше и не нужно.
— Правильно, — одобрил Андрей. — Если потребуется, я вам скажу, с кем следует познакомиться.
6
…Муж Клавы, Борис, улетел на задание и не возвратился на свою базу. Бои шли где-то недалеко. Авиационное соединение, в котором служил Борис, перебазировалось в другой район. В военный городок прибыл майор с командой красноармейцев и несколькими автомашинами для эвакуации семей военнослужащих. Началась суматоха. “Что делать?” — думала Клава. Она стояла в комнате и невидящими глазами смотрела в окно. Что делать? Голова ее тяжелела от мыслей. Вот — Борис, он в кабине самолета, в шлеме, в очках, она представляет его сжатые челюсти. Вспомнились мать — всегда добрая, ласковая, родной город Горький. Часто бабушка восторженно говорила: “Вот какой красавец наш город-батюшка, Нижний-то! Вот он какой! Лучше его на всей Волге нет!” А был он действительно прекрасным: какие заводы, жилые дома, дворцы культуры, детские сады и парки появились в нем за последние годы!
Думала Клава, и мысли ее снова упрямо возвращались к вопросу: “Что же делать? Бежать домой? Мама, наверное, собирает Колю и Мишу на фронт. А я прикачу домой. Миша скажет: “Ну, что там, стреляют? А ты пяточки смазала!” Что же делать? Уехать вместе со всеми в Ташкент? Правда, там тоже нужны будут люди. Буду полушубки шить красноармейцам”.
За дверью раздался пронзительный визгливый голос соседки:
— Утюг, утюг не забудьте!
Кричала Антонина Львовна, жена майора. Вся взъерошенная, она влетела в комнату Клавы.
— Ты что же не собираешься? — прикрикнула она на Клаву.
— Я никуда не поеду.
— Как?!
— Так. Не поеду.
— Ты с ума сошла!
— Нет.
Соседка стояла, словно остолбенев. В комнату вошла ее дочь, высокая, полная девушка.
— И что вы, мама, панику наводите, — спокойно сказала она.