Книги

Поиск-87: Приключения. Фантастика

22
18
20
22
24
26
28
30

— Дым от костра потек к мертвой стороне.

— Не то.

— А! — воскликнула Триждыродившая. — А! А что поедает Дурак? Лучшие куски? Лучшие. Все понятно.

Ее слова коснулись нас. Все сразу стало ясно. Мысли Предков вошли в нас. Лучшие куски — Старец не ушел к Предкам — они его не хотят — они желают лучший кусок орды… Кого-то лучшего.

Все взгляды сошлись на Младостарце. Как костер, бывает, долго не разгорается, но, подсохнув в сиянии солнечных лучей, груда хвороста разом возьмется от первой же искры кресала — так же мгновенно загорелись все взоры, сведенные на прекрасном мускулистом теле Молодого Старца. Оно, тело, дрогнуло, вспотело, сделало растерянный шаг назад. Друг Камня судорожно вертел своей сплюснутой башкой.

— У нас этого нет, — бормотал он. — У нас… давно у нас глиняные фигурки…

— Где это — у нас? — подозрительно спросил стоявший рядом. — А ты сам откуда? Разве на тебе не наши знаки?

Умелец судорожно покивал: наши, наши.

Тело орды, растекаясь, медленно обхватывало со всех сторон будущий подарок Предкам.

— Нет! — закричал Младостарец.

— А солнце скоро сядет, — задумчиво протянул звонкий детский голосочек. — Наверное, пора.

— Я… это тело недостойно, — сказал с запинкой Молодой Старец. — Есть более достойный дар. Вот этот безымянный юнец, он недавно объявил себя избранником Предков, сам объявил. Значит, Предки больше любят его, больше хотят его.

Возмущение охватило мое тощее тело.

— Посмотрите на эти тонкие руки, ноги, на эти впалые щеки! — воскликнул я. — Неужели вы хотите все ЭТО подарить Мамонтам — нашим могучим покровителям! Вот какова ваша благодарность.

Мертвое молчание схватило всех и все. Даже красный диск, кажется, застыл на горизонте. Только Быстрая шумит, вьется, но ничего не подсказывает в своей змеиной мудрости. Уже холод ужаса пробежал по мне, но мертвое молчание постепенно переросло в живое, живое — в тихий ропот, из которого родился твердый голос, это охотник Какой-то говорил голосом родной орды (а имя его знают только Старцы, охотник не хочет быть беззащитным).

— Родные! Что же делать! Что думать! Из двух избранников нужно выбрать могучего и красивого. А то Мамонты обидятся, — почтительно снизив голос, закончил охотник Какой-то (а имя его знают лишь Старцы, охотник не хочет быть беззащитным!).

Всех охватило блаженное облегчение, человечество бросилось на Младостарца, свалило его и опутало ремнями. Он кричал:

— Я! ведь вы убиваете «я»!

— Ну и что? — удивлялась орда-человечество. — Зато там, за горизонтом, ты будешь еще живее. — И после этого все разом подняли ножи-терзалки.

Я стоял в стороне, рядом с Умельцем. Не знаю, почему удержалось мое тело, не бросилось в гущу мохнатых одежд и ярких раскрасок — ведь так было любо, так было хорошо там. Женщины, дети, охотники — вся моя родня — спасали мир от разрушения, а я стоял, отступник, — если уж один раз нарушил предание, то о чем теперь заботиться?