– Работа с рецептом высшего разряда вне лаборатории, на глазах у человека… Хм, – она усмехнулась. – То ли безрассудство, то ли преступление. И если ты когда-нибудь захочешь со мной поделиться подробностями… Нет, я не прошу тебя делать это сейчас. Или завтра. Или через год. В любое время, если ты сочтешь это нужным. Приезжай сюда, пиши, звони. Я буду рада.
– Какими именно… подробностями?
– Хотя бы именем того, кто работал с рецептом. В идеале, его – или ее – местом проживания и родом занятий. Чтобы мы смогли при случае встретиться и поболтать… по душам.
В гостиницу мы с Дашей вернулись в четвертом часу ночи. Накануне ударил мороз, и, казалось, весь мир покрылся хрустящей глазированной корочкой. Белой, блестящей, холодной, до ломоты в зубах. Воздух кусал за щеки, пар от дыхания замерзал на ресницах крохотными звездочками. Светлогорск превратился в царство черных теней и сверкающих декораций, словно вырезанных из фольги.
Головная боль ушла, как и обещала Лира. Не осталось ни воспоминания, ни отзвука. А еще я осознала, как этой боли было много в моей жизни раньше. Постоянное фоновое напряжение, стук крови в висках, привычка пить обезболивающие при малейших признаках мигрени… Потому что, если не предупредить приступ, потом можно было и день, и два, и три мучиться, не в силах вытащить из черепа этот самый «гвоздь». Что ж, теперь я знала, откуда он взялся. И кто меня избавил от этого «проклятия». Сид. Голова перестала болеть с того самого момента, как мы впервые встретились.
Я размышляла, не стоит ли поговорить об этом с Дашей. Или пока самой обдумать и покрутить в уме новое знание о том самом видении про аварию… Но, когда мы поднялись на этаж и подошли к номеру, стало понятно, что все это придется отложить на потом.
На полу, прислонившись спиной к двери, сидела Мия с опухшими глазами и то и дело шмыгала носом. Ее лицо, которое было всегда идеальным, даже во время самых нелегких испытаний во время осенней практики и после бессонных ночей, сейчас пошло алыми пятнами и было расчерчено белыми дорожками из застывшей соли. Это ж надо было так долго и качественно плакать!
– Угу, – Даша с ходу оценила серьезность ситуации. – Исходя из того, что вас тут не двое, спрошу напрямую: с Лией поссорились?
В ответ Мия хмуро кивнула. Потом спросила хриплым голосом:
– Можно у вас сегодня поспать? Пожалуйста. Не хочу… с ней. Не могу.
– Можно, конечно. – Даша повернулась ко мне. – Кажется, тут только один вопрос. Кто остается с Мией, а кто пойдет ночевать к Лие.
– Если та уже не заснула и не заперла номер…
– Не думаю, – Даша сделала страшные глаза. Да, в принципе, и без страшных глаз было понятно, что ситуация из разряда «природные катастрофы и форс-мажоры». Что такое делает с людьми эта самая земля погребов, что за каких-то три недели пробежавшая между сестрами кошка разъелась до таких вот изрядных размеров? Или это курс алхимии виноват… Ладно, пусть зимой у нас индивидуальные зачеты. Но весной обещали снова командную работу, и пускать ситуацию на самотек было смерти подобно. Да еще и вспомнилось, как перед балом я обещала помочь Мие с рецептами…
– Если ты не против, то я останусь.
– Договорились, – Даша принялась открывать дверь. – Только возьму зубную щетку и пижаму.
– Если вдруг там закрыто, то ты возвращайся же!
– Ок.
Ни через пять, ни через десять минут Даша не вернулась. За это время я успела вскипятить маленький чайник, найти в тумбочке запас мармеладных лягушек и одну несчастную, богом забытую шоколадку, высыпала их на тарелочку и придвинула к Мие, соблюдая правила радушия и гостеприимства. Та умылась и выглядела теперь немного лучше, но все равно слабо напоминала ту идеальную девушку-с-обложки, которая поразила меня при первой встрече. Эстетически. В самое что ни на есть художническое сердце.
Уфф. Ладно. Можно было, конечно, промолчать, посмотреть сочувственно и лечь спать, но это не наш метод.
– Из-за алхимии? – спросила я.