— Нет, спасибо. — Марайке покачала головой. — Я позавтракала.

Пытаясь поймать взгляд официантки, он сказал:

— Расскажите мне о Даниэле Долле. В прессе об этом деле было немного.

— Да, к счастью. Поэтому мы, во-первых, можем быть уверены, что не имеем дело с подражателем, если подтвердится схожесть преступлений. Во-вторых, не стоит привлекать к себе внимание общественности, потому что на сегодняшний день у нас нет ничего. Ни одного подозреваемого.

— Расскажите о мальчике.

— Даниэлю Доллю было десять лет. У него была сестра Сара шести лет и младший брат Макс, которому в то время исполнилось три года. Отец его был начальником небольшого филиала банка «Шпаркассе» в Брауншвейге, мать была домохозяйкой и занималась детьми. В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, на Пасхальное воскресенье, семья выехала на пикник в село Ханенмоор, севернее. Мюдена. На обед у них был салат с лапшой и сосисками, фанта и кола для детей, пиво для родителей. После еды отец Эберхард задремал, маленький Макс тоже заснул, а мама играла с Сарой в куклы, Даниэль отправился разведать местность. И не вернулся.

— А в то воскресенье в Ханенмооре было много отдыхающих?

— Прилично. Правда, можно было найти уединенные места для пикника, но пойти прогуляться и никого не встретить было невозможно.

— Неудобные условия для убийства среди бела дня.

— Это правда. И мы до сих пор не знаем, встретил ли убийца свою жертву случайно или же высмотрел, выследил и в конце концов похитил. А как было с Беньямином?

Карстену наконец удалось привлечь внимание официантки и заказать себе бутерброд с ветчиной. Марайке зажгла сигарету.

— Беньямин, очевидно, пошел за своим убийцей добровольно. Мы не совсем понимаем почему, поскольку родители всегда предупреждали его, чтобы он никуда не ходил с чужими людьми. Он был в «Карштадте», в отделе игрушек. Это мы знаем точно. Затем, вероятно, пошел к каналу. Но как можно было утащить мальчика против его воли в дачный поселок? Это слишком далеко. А на машине в колонию заехать невозможно.

— Может быть, он был знаком с убийцей?

— Может быть.

Официантка принесла бутерброд, и Марайке растерянно смотрела, с какой скоростью Карстен его поглощал.

— Видите, — снова вернулась она к разговору, — здесь есть очень важное отличие. Даниэля усыпили хлороформом и увезли в багажнике машины. Мы нашли следы пластика у него под ногтями. Это пластик, который применяется преимущественно в японских автомобилях. Очевидно, он проснулся и пытался освободиться. Больше мы ничего не знаем.

Бутерброд исчез. Карстен, основательно вытерев пальцы салфеткой, выглядел очень довольным.

— Сорок пять процентов всех серийных убийц на втором преступлении меняют свой modus operandi[10], потому что набираются опыта и развиваются, не теряя индивидуального почерка.

— Вы уже говорите о серийном убийце? — удивилась Марайке.

— По крайней мере, не исключаю такой возможности, — ответил Швирс. — Но, пожалуйста, рассказывайте дальше!