Голос мой дрожал, как и все тело, когда я сказала:

— Слава богу, я так испугалась. Я… я уже думала, что мне придется умереть здесь совсем одной.

Бровь его удивленно приподнялась.

— А ты бы хотела умереть здесь в чьей-то компании?

— Нет! — Я резко мотнула головой, и комната перед моими глазами закачалась. — Я хочу, чтобы никто не умирал. Я тут все время думала… — Мой истощенный голодом мозг с трудом подбирал нужные слова. — Я тут кое-что думала о… разных вещах. О вещах, которые я хотела сказать вам, но для этого мне нужно знать… — Сердце мое сжалось. — Кристина, с ней все в порядке?

Он неторопливо подошел к одному из высоких табуретов, уселся на него и оперся подбородком на руку.

— А тебя не интересует, как дела у меня?

— Да, да, конечно, я как раз подумала… как раз хотела спросить…

Лицо Выродка расплывалось перед моими глазами, потом изображение становилось четче, потом снова затуманивалось.

— Я провинилась. Очень провинилась. В прошлый раз.

Глаза его сузились, и он согласно кивнул.

— Но у меня есть план. Видите ли…

— У тебя есть план?

Он напрягся и сел прямо.

Какого черта я все это говорю?

Я впилась ногтями в ладонь. Комната вокруг снова обрела четкие очертания.

— Насчет того, как мы могли бы все устроить.

— Это интересно, но я и сам тут кое-что придумал. Стало ясно, что я должен принять некоторые решения, и я не думаю, что тебе понравятся имеющиеся при этом варианты.

Пришло время бросать игральные кости. Я медленно поднялась на ноги. Комната снова начала кружиться. Я оперлась рукой о стену, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Когда я открыла глаза, Выродок внимательно смотрел на меня. Без всякого выражения на лице.

Прижимая руку к животу, я покачиваясь подошла и села на табурет рядом с ним.