– Я странный человек. Но странный – это не всегда плохой. Помни об этом.
Маркус коротко кивнул, и, пусть я не был в этом уверен, мне показалось, что на мгновение его губ коснулась улыбка. Развернувшись, он вприпрыжку помчался прочь.
Когда он достиг края холма, его волосы в лучах слабого осеннего солнца показались светлее, чем были на самом деле. Какое-то мгновение он выглядел как призрак мальчика, которого я знал когда-то. Однако в следующую секунду Маркуса уже не было видно, а вместе с ним исчез и призрак.
Я полз по тоннелю медленно, подобно крабу. Моя больная нога постоянно дергалась. Несколько раз я подумывал о том, чтобы повернуть назад. Однако даже это было бы проблематично, поэтому я продолжал на четвереньках двигаться вперед, сражаясь с накатывавшей на меня клаустрофобией и морщась каждый раз, когда висевший у меня за спиной рюкзак бился о свод тоннеля.
Казалось, прошло несколько десятилетий, за которые я успел ободрать себе колени и почувствовать себя так, словно у меня на спине вырос горб. Но вот наконец тоннель достаточно расширился для того, чтобы я смог, пусть и согнувшись, встать. Шедшие вниз крутые ступени привели к чему-то, казавшемуся сплошной каменной стеной. Поводив фонарем, я обнаружил узкий лаз, практически полностью скрытый тенями. Ну конечно. Еще один вход. Или выход. Это объясняло, каким образом Энни исчезла. И почему я не смог ее найти. Я протиснулся сквозь этот лаз.
Двадцати пяти лет словно не бывало. Я вновь стоял в пещере из своих детских кошмаров. Теперь мне, взрослому, она казалась чуть меньше. Потолок уже не смотрелся столь высоким, напоминавшим свод собора. Да и сама пещера уже не выглядела столь обширной. Впрочем, это не помешало моим волосам встать дыбом.
На земле лежало несколько черепов. Рядом с ними валялись банки из-под сидра и сигаретные окурки. В тех участках стен, которые некогда подверглись вандализму со стороны Хёрста и Флетча, зияли темные дыры, однако выше камень по-прежнему испещряли причудливые узоры из желтых и белых костей. Я не мог оторвать от них взгляд. Те, кто не вернулся. Кто остался, чтобы превратиться в жуткое убранство или, возможно, подношение.
Я задумался, сколько лет было этому месту. Сотни? Тысячи? Просто удивительно, что оно не было уничтожено за все время горных работ. Или шахтеры все же на него наткнулись? Я задумался об аварии на арнхилльской шахте, причины которой, несмотря на все расследования, так никогда и не были до конца установлены. Как не были найдены и виновные. Под пещерой однозначно должны были быть наклонные шахтные стволы. Могли ли шахтеры подобраться слишком близко, потревожив гораздо более древнее подземелье, веками спавшее в ожидании, что его обнаружат?
Я медленно двинулся вдоль стен, глубоко дыша и стараясь сохранять спокойствие. Это всего лишь пещера. Мертвые не способны причинить нам вред. Кости – это просто кости. А тени – просто тени. Вот только тени никогда не являются просто тенями. Они – это самая глубокая часть тьмы. А самая глубокая часть тьмы – это то место, где скрываются монстры.
Нужно действовать быстро.
Я достал из рюкзака предмет, который привезла мне Глория. Мои руки тряслись, и я весь промок от пота. Пробормотав ругательство, я одернул сам себя. Все нужно сделать точно. Если я просчитаюсь, то разнесу на куски самого себя. С величайшей осторожностью и чувствуя себя по-идиотски неуклюжим из-за своей забинтованной руки, я положил этот предмет в самом центре пещеры и отступил назад, заставив себя развернуться. Я слышал их щелканье. Предупреждение. Угрозу. Протиснувшись обратно в лаз, я захромал вверх по ступеням так быстро, насколько мог. Я говорил себе, что должен быть осторожнее, что спешка – это именно то, что им нужно. Один неосторожный шаг – и я полечу вниз, как это уже было однажды.
Достигнув тоннеля, я пополз по нему. По крайней мере теперь мой рюкзак был пуст. А мысль о том,
Обливаясь пóтом и трясясь, я выбрался на свежий воздух. Мои ноги подкосились, и я рухнул на каменистую почву.
Какое-то время я так и лежал, стараясь отдышаться и позволяя ветру остудить пот на моей коже. Затем я сел и выудил из кармана пачку сигарет. Щелкнув зажигалкой, я затянулся одной из них так, словно она была кислородной маской. Я уже подумывал зажечь от окурка первой сигареты еще одну, однако, взглянув на часы, неохотно убрал пачку обратно в карман.
Я достал телефон. Узнать его номер было несложно. Набрав этот номер, я принялся ждать. Он ответил после третьего гудка. Люди почти всегда отвечают после третьего гудка. Когда-нибудь обращали на это внимание?
– Алло.
– Это я.
Повисла тишина. А затем я, чувствуя себя героем плохого триллера, произнес:
– Думаю, нам надо поговорить.
33