И в этот момент нога Марины дернулась.

«Я ошибся! Она жива!»

Но обманывать себя было глупо.

– Отойди от нее, быстро! – выкрикнул Арсений, и Илья послушался. Кривясь от боли, он встал, держась за стену. Нина подошла к нему – не то хотела помочь, не то искала защиты.

По телу Марины словно прошел электрический разряд. Тонкие бледные пальцы сжались и снова разжались. Руки, извиваясь, пьяно зашарили в воздухе.

Язык Ильи прилип к гортани.

«Я вижу это? Я действительно это вижу?»

В следующую секунду покойница открыла глаза и села.

В ее взоре не было ничего от прежней Марины – ни мыслей, ни чувств, ни боли. «Глаза – зеркало души», – пришло ему на ум. Если это правда, то эти глаза отражали пустоту. И в то же время пустота была бездонна – в ее глубину хотелось нырнуть, погрузиться, уйти с головой…

– Илья, – скрежещущим, низким голосом сказала она, глядя прямо на него. – Ты помог мне, теперь моя очередь.

Нина жалобно подвывала, как побитая собачонка, и это почему-то бесило.

– Все не так плохо, как мы думали. – Теперь Марина улыбалась тягучей, ядовито-сладкой улыбкой. В розовых деснах блеснул белый рельеф зубов. – Наоборот, все очень хорошо. Мы ошибались: вечность – это прекрасно! Нет страха, нет боли. Подойди, и я покажу тебе. Я тебя поцелую, милый.

Она облизнула губы, и Илья с ужасом почувствовал, что трепещет от желания и хочет этого – чтобы ее лицо оказалось близко-близко, рыжие волосы окутали его мягким облаком, а губы, теперь такие полные и желанные, коснулись его шеи.

Марина довольно заурчала, поднимаясь с пола и не сводя глаз с Ильи. Ее челюсть выдвинулась вперед, зубы обнажились, но это больше не пугало. Нет, Илья не боялся – он предвкушал то, что должно было случиться. Как сквозь сон он услышал вдалеке высокий, холодный, злобный детский смех.

Внезапно Марина отшатнулась, закрывая лицо руками. Из ее глотки летели хриплые гортанные звуки. Она шипела, пятилась, когда Арсений и Дима обливали ее соленой водой, и визжала от боли.

«Я смотрел ей в глаза! Еще секунда, и я позволил бы упырю вцепиться мне в глотку!»

Эта мысль придала решимости. Илья поднял нож и бросился вперед.

– Отойдите! – выкрикнул он, и Арсений с Димой послушно отпрянули.

Нож вонзился в плоть вампира – рыхлую, студенистую, не похожую на упругое тело человека. Серебряное лезвие вошло в область сердца – и тварь, которая при жизни была директором Бадальской Бани, захрипела, вскинув руки, лицо исказилось от ненависти. Глаза закатились, тело выгнулось, словно пронзенное током, а потом опало. Содрогаясь и корчась, Марина повалилась на пол.

Нина, Илья, Арсений и Дима, отступив от нее, смотрели, как богомерзкая жизнь, едва зародившись в теле Марины, покидает ее. Конвульсии еще продолжались, когда Арсений подошел и вылил на Марину остатки соленой воды.