– На Бояна это не похоже, – качая седой головой, каждый вечер говорил отец. – К этому времени он всегда приезжает.

Боян был родственником, другом и компаньоном отца. Он жил в одной из горных деревушек и выращивал свиней, привозил мясо отцу, а тот продавал его в своей лавке. Из всех поставщиков Боян был самым ответственным, а мясо, которое он привозил, люди покупали охотнее всего, потому что оно было сочным, в меру жирным и очень вкусным.

Отец ждал, что Боян привезет поросят на Божич – Рождество. У него очередь была из желающих: в каждом доме к празднику запекают свинину. Боян всегда специально выращивал к этому дню пару десятков поросят и привозил в город, в лавку отца. А в этом году не приехал.

Вукашин знал, что отец переживает – не столько из-за упущенной прибыли, сколько из-за того, что могло произойти что-то нехорошее. Может, Боян затаил обиду на друга? Да нет, вроде бы расстались хорошо. Значит, случилось что-то?

А вот это могло быть. Не только Боян – многие другие люди, что жили в горах, давно уже не показывались в городе. Поначалу никто особенно не волновался: снегопады в этом году были такие сильные, что все дороги в округе завалило – не проехать. С декабря и почти до середины января Добрич, Журево, Владе и другие деревни были отрезаны от мира, так что их жителям пришлось нелегко.

– Да ведь они не в первый раз зимуют, прекрасно знают, что да как, – мать успокаивала отца, но Вукашин видел, что она и сама переживает. Десанка, двоюродная сестра матери, была замужем за Бояном. Мать очень любила и Десанку, и ее детей – Ану и Петара, который был совсем крошкой.

Потом снегопад закончился, морозы сменились оттепелью. Снег растаял за несколько дней, и, как обычно бывало в их краях, вскоре стало тепло. Время повернуло на весну, как говорила мать, и уже почти не верилось, что все это вправду было: темные холодные ночи, завывание ветра в трубе, снежные заносы.

Дороги освободились от снега, но никто из селян так и не показался в городе. Лавочники не приезжали за товаром для своих магазинчиков, крестьяне ничего не привозили на продажу.

– Что там могло случиться? – спрашивали друг у друга горожане, строя всевозможные, порой самые невероятные предположения. У многих в горных деревнях жили родственники, друзья и знакомые.

– Надо бы съездить, проведать, – говорили некоторые, но поездки каждый раз откладывались.

Все дело было в том, что жители города редко заезжали в горы, чаще селяне спускались к ним. Многие просто не знали дороги, а кто-то и опасался: заплутаешь, собьешься с пути, а места там дикие, нехоженые.

Потом дело, наконец, дошло до властей, и Городской совет постановил отправить двух стражников проверить, все ли в порядке в горных деревушках. А поскольку один из стражников, Радослав, постоянно покупал мясо в лавке отца, то одним из первых узнал об этом и тоже захотел поехать.

Радослав был только рад – вместе веселее, да и помощь может потребоваться, – но накануне отец заболел: спина, которую он надорвал пару лет назад, дала о себе знать, и он не мог подняться с кровати.

Так и вышло, что в путь вместе со стражниками отправился пятнадцатилетний Вукашин. Мать не хотела, чтобы сын ехал, но он, напустив на себя серьезность, сказал, что уже достаточно взрослый и может подменить отца.

Ехать решили засветло. До ближайшей деревни, Владе, было примерно семь или восемь часов конного пути. А Добрич, где жил Боян с семьей, находился еще дальше, часах в двенадцати. Если они собираются в этот день заехать и туда, то лучше поспешить, чтобы успеть, пока не стемнело. Ночевать в горах под открытым небом опасно.

Две трети пути одолели легко, дальше, когда дорога стала все круче забирать в горы, дело пошло не так быстро, но все равно, как говорил Радослав, к полудню они точно должны быть на месте.

Вукашин глазел по сторонам, прислушиваясь к разговорам спутников. Радослав, высоченный, с пышной седой шевелюрой и большими добрыми глазами, держался спокойно, был немногословен, говорил рассудительно, взвешивая каждое слово. Его напарника звали Небойшей, и он был совсем другой: невысокий, верткий, чернявый, говорливый и шумный, как горная речка, что скачет по камням.

Небойша тоже был неплохой, веселый, но его язык мог остро ранить, и Вукашин иной раз досадливо краснел от язвительных замечаний. И все равно поездка радовала, потому что нарушала скучное однообразие его жизни, которая шла по заведенному порядку: помощь родителям, домашние дела да работа в лавке.

Привал они сделали на открытой поляне, а вернее, на большой площадке, что нависала над обрывом. Кругом был лес – высоченные древние деревья с толстыми стволами, непролазные заросли, густые кусты, а вид, который открывался, если подойти к краю площадки, завораживал: куда хватало глаз, зеленые луга, квадраты полей, редко-редко – поселки и отдельно стоящие дома, которые с такой высоты казались совсем крошечными, игрушечными.

Было совсем тепло, солнце грело по-весеннему.