«Если», – мысленно поправил его Вукашин.

– …зовите, дайте знать! – договорил Радослав и направился к ближайшему дому.

Небойша хотел сказать что-то, пожевал губами, но промолчал и двинулся к следующему двору. Вукашину ничего не оставалось, как пойти следом.

Говорят иногда – ноги не идут, вот теперь Вукашин и понял, что это такое. Как будто колоды деревянные привязали к щиколоткам – с места не двинешься. Доковыляв кое-как до двери, Вукашин остановился на пороге и обернулся. Небойши видно не было: уже зашел в чей-то дом. Стало быть, и ему придется. Однако он не мог заставить себя. Казалось, оттуда выпрыгнет кто-то, затаившийся в тишине и мраке, и вид его будет настолько ужасен, что сердце перестанет биться, гнать по венам кровь, и…

«Ради всего святого, прекрати! Иди туда, не будь глупцом!»

Дом был самый обыкновенный: четырехскатная крыша, белые стены. Вукашин постучал – сначала легонько, а потом, разозлившись на себя, изо всех сил забарабанил. Только никто не отозвался.

– Эй, хозяева! – громко позвал он, отворяя дверь и пытаясь говорить солидно, басовито, как Радослав. – Можно к вам?

Едва ступив внутрь, Вукашин понял, что дом пуст, точно так же, как и во Владе. В нос ударил знакомый уже запах покинутого жилища, подвальной сырости и еще чего-то мерзкого и вместе с тем пугающего, чему Вукашин не мог (или не хотел?) найти названия.

Он сделал несколько шагов, подошел к печи и прикоснулся к стенке, хотя нужды в этом не было: и без того ясно, что здесь давно не топили и не готовили еду. В доме было сыро и холодно, стужа пробирала до костей. А еще было темно: свет шел только из открытой двери, и его явно не хватало. Вукашин огляделся по сторонам в поисках окон и увидел, что они заколочены.

– Зачем заколачивать окна? – вслух проговорил он и подскочил на месте, с трудом сдержав вопль, когда услышал ответ:

– В некоторых других домах точно так же. И ставни закрыты, и изнутри досками заколочено.

Небойша. Господи, зачем же так пугать!

– Ты долго не выходил, я решил проверить. Я уже в трех домах был – никого нет. И Радослав не нашел людей.

Вукашин, стараясь унять бешено колотящееся сердце, подошел к Небойше.

– Я решил немного осмотреться, – виновато проговорил он. – Значит, везде так?

Они вышли на свет, и Вукашин подумал, что никогда еще не испытывал такого облегчения, покидая чей-то дом.

– Не везде. Но встречается. – Небойша говорил сухо, напряженно.

Куда делся тот бойкий остряк и шутник? Лицо будто вытянулось, посерело. Его имя означало «тот, кто не боится», но сейчас оно лгало. Небойша боялся. Очень боялся.

Осознав это, Вукашин растерялся еще сильнее.

– От чего они пытались спрятаться?