– Уверен, что это пустые суеверия?

Главврач смотрел, нахмурившись, будто желая понять, не разыгрывают ли его.

– Мы же с тобой взрослые, образованные люди, – проговорил он после небольшой паузы. – Двадцать первый век, о чем ты вообще?

Но за этим тоном, слегка приправленным агрессией, Илья отчетливо услышал смятение, и Дарко понял, что друг уловил его настроение. Это, кажется, смутило его, и он поспешно проговорил, что ему срочно нужно в лабораторию.

– Заходи вечерком ко мне, – предложил он и умчался прочь.

Илья, закончив свои дела, так и сделал. Персонал уже расходился – кто-то, по всей видимости, не собираясь больше возвращаться. Илья шел по коридору в кабинет к Дарко, чтобы припереть его к стенке и заставить сказать, что он на самом деле думает по поводу всей этой ситуации. Пусть это ничему не поможет и ни на что не повлияет, но Илье не нравилось чувствовать, что его дурят.

Кабинет был открыт, но главврача внутри не оказалось. Это было обычным делом: Дарко постоянно убегал куда-то, даже не подумав запереть дверь. Илья вошел внутрь, собираясь заварить им кофе, но не успел взять в руки джезву, как зазвонил стоящий на столе телефон – не внутренний, а городской.

Илья колебался: стоит ли брать трубку? Но в итоге, решив, что это может быть нечто важное, все же ответил.

– Доктор Дарко? – проговорил взволнованный женский голос на том конце провода.

– Он вышел. Меня зовут Илья Соболев, я…

– Не трудитесь, я знаю, кто вы. Это Милица.

Пару секунд Илья соображал, что за Милица, а когда понял, спросил:

– Вы сможете подождать несколько минут? Я постараюсь его найти.

Женщина поколебалась, а потом ответила вопросом:

– Вы ведь друзья?

– Думаю, да, – ответил слегка удивленный таким поворотом Илья.

– Знаете его электронную почту? Можете продиктовать? Да-да, я знакома с компьютерными технологиями. – Милица усмехнулась: – А то вы ведь, наверное, решили, что я городская сумасшедшая. Вернее сказать, сельская.

– Что вы, я ничего подобного…

– Да ладно вам! Я отлично знаю, как мое поведение выглядело со стороны. Но что поделать, если истина порой так иррациональна? Она не должна быть такой, как нам хочется, вы не думаете? Истина такова, какова она есть.

– И какова же?