— Другое время — это верно: на границе чуть ли не каждый день стычка — то с диверсантами, то с контрабандистами... Насчет людей тоже правильно говоришь — другие были, читать-писать еще не умели как следует, а до книжек и газет рвались, разуты-раздеты были, а знали и верили: строят светлое будущее для детей своих и внуков. Ведь не за то же они боролись и терпели нужду, чтобы из вашего поколения выросли мещанки, пресыщенные, разодетые и разобутые, как графини, а душой скудные и ограниченные... Так что лучше помалкивай, Катерина, насчет другого времени и других людей — ты пока еще перед ними в большом долгу. — Наталья Павловна посмотрела на нее строгими глазами.
Что могла сказать на это Екатерина Вяткина? Ничего вразумительного она не могла сказать. И пришлось помалкивать с обиженным видом.
Спорить с Кузнецовой тяжело было: она с ее житейским опытом всегда оказывалась правой.
Екатерина Вяткина, по всему видать, мысленно поругивала себя за эти нечаянно вырвавшиеся у нее пренебрежительные слова о книжках и газетах. Но слова уже сказаны, их не вернешь... Не глядя, что делает, она машинально помешивала ложечкой в чашке давно остывший чай.
4. Ссора
Наталья Павловна молчала: пусть поразмышляет Екатерина Вяткина, раз уж задумалась крепко. Незаметно взглянула на свои часики: оказывается, уже полтора часа сидели женщины за столом друг против дружки. И Вяткин призадержал сыновей на заставе с умыслом: пусть поговорят женщины с глазу на глаз, без помех...
— Если не такой уж большой секрет, Катерина, скажи, что же все-таки у вас произошло с Анной Егоровной? — наконец спросила Наталья Павловна.
— Какие могут быть от вас секреты, Наталья Павловна? — Екатерина Вяткина усмехнулась со значением: от вас ведь все равно ничего не утаишь. Но вслух сказала: — Из-за Славки. Уж за это-то вы не станете отчитывать меня.
— А я тебя и не отчитываю вовсе. Просто к случаю называю вещи своими именами. Для чего? А для того: в меру сил своих помочь хочу тебе кое в чем разобраться. Не разберешься сейчас, потом поздно будет, — далеконько в сторону может занести, и с матерью и с мужем можешь рассориться окончательно... Так что же все-таки натворил твой Славик?
...Екатерина несколько раз выходила на крыльцо и возвращалась на кухню успокоенная: ребятишки были возле дома, копошились в песке. Отец, чтобы они далеко не убегали, специально доставил целый самосвал озерного песка... Славка строил крепость, а младший тут же занимался чисто девчоночьим делом — мастерил пластмассовыми формочками песчаные куличи.
В последний раз вышла Екатерина, чтобы позвать ребят на завтрак, а их и след простыл. Крикнула несколько раз — не отозвались. Неужели опять подались в гараж? Ведь строго-настрого запретила, даже шлепала Славку за ослушание... Мало ли что может случиться, еще под машину угодят по ребячьей глупости.
Встревоженная, побежала в гараж. Ребятишки и в самом деле были там: Коленька стоял возле ворот гаража, а Славка вместе с шофером торчал у приподнятого капота машины...
И не из-за того больше расстроилась и рассердилась Вяткина, что Славка опять без спроса и сам ушел от дома и младшего утянул за собой, — он весь был перепачкан машинным маслом — и лицо, и руки, и главное — пальто. А оно было новенькое...
Возле дома она сначала оттрепала Славку за уши, потом принялась бить. На крик и плач выбежала Анна Егоровна и вырвала ребенка из рук уже переставшей что-либо соображать дочери. Сказала ледяным голосом:
— Сгинь с моих глаз!
Пришедший на завтрак Вяткин застал уже только последствия случившегося. Сыновья мирно и втихомолку копошились возле крыльца — перевозили на игрушечных самосвалах песок. Славик, сам не замечая, время от времени еще судорожно всхлипывал, но без плача и слез... В доме Вяткина встретила недобрая, напряженная тишина. Анна Егоровна, сумрачная и решительная, с плотно сжатыми губами, укладывала свои вещи в чемодан. Екатерина лежала на оттоманке, отвернувшись к стене. Голова у нее была перетянута шерстяным платком, свернутым в полоску, — таким жгутом она туго перетягивала голову, когда донимала головная боль...
— Что тут случилось, Анна Егоровна? И как это понимать ваши сборы?
— Уезжать надумала — как еще понимать? Глядеть не могу, когда тут такое вытворяют над ребятишками.
— Никто тебя не гонит, — отозвалась Екатерина, продолжая лежать лицом к стенке.
— Этого еще не хватало!