— Рикардо, расскажи нам… Про это всё, — улыбнувшись, попросила Катрин, когда мы сели. «Мы» это целая компания: собственно я и она, причём её, как галантный кавалер, я вёл под ручку, присосавшийся как клещ Аларих, и я не нашёл аргументов ему отказать, Никодим, которому должен, ибо сам обещал «всё-всё рассказать», и именно его по случайности сбило в дверях это тщедушное неоткормленное творческое тело. Ну, и куда ж без Хавьера Томбо, главного вольного инвестора региона! Тоже присутствовал в толпе, и при всех прочих его единственного был рад видеть.

— Что именно? — задумчиво потянул я, соображая, что при таком сочетании слушателей говорить можно, а чего не стоит.

— Про крепостных. Ты говоришь, переполнится чаша господня… Как это… Может быть? — пристально сощурилась она, пронзая глазами насквозь.

Я повернул голову к Алариху… И понял, что он в теме о моём попаданчестве. Что может и правильно — чиновник такого уровня, да ещё напрямую имеющий дело со мной, должен знать подводные камни насчёт опекаемого. Сколько всего легатов, то есть спецпредставителей, у короля? Три? Четыре? На всю страну. А значит и доступ к секретке хотя бы у некоторых, кому в работе пригодится, должен быть.

— Сурово, — покачал я головой, прогоняя перед взором всякие жакерии, Уотов Тайлеров и прочие французские революции. — Это может быть очень сурово. И невероятно кроваво.

Легат вздохнул, покачал головой, словно отгоняя наваждение:

— Рикардо, насколько я могу судить по истории нашего королевства, да и соседей, любые восстания черни ВСЕГДА заканчиваются тем, что их топят в крови. Без исключений. Вначале, пока рыцари разрознены, кто-то гибнет. А потом…

То есть это реально умный мужик, не просто способный к глубокому анализу процессов, но и делающий этот анализ в повседневной жизни? Он поднялся в моих глазах!

— Аларих, есть восстание, — ухмыльнулся на это я. Бунт. — А есть такое слово, РЕ-ВО-ЛЮ-ЦИ-Я! Сечёшь?

Непонимание на лицах.

— Вы можете сто раз победить, уничтожив восставших под корень. Но этим только приблизите своё окончательное поражение. Ибо только усугубите задницу, в которой находитесь — за их смертью произойдёт ваше собственное разорение, и через время вы перестанете быть рыцарями, ибо не на что. Побеждают не люди, поймите. Побеждает система. Не важно, кто солдат, кто полководец, кто король: если система пошла в разнос, завтра вы все станете нищими, не способными более к тому, что было вчера, и вас уничтожит любое жизненное обстоятельство — от воинственного соседа до нового восстания или набега нелюди. Если в рамках системы решение принято неправильное — вам всем скирда, и плевать что здесь и сейчас вас много, и вы все стоите такие красивые в дорогущих латах. Завтра вместо вас принимать решения будут другие, вот что главное. Есть глобальные исторические процессы, и ни один человек не может этого преодолеть.

— Ты говоришь в то, во что трудно поверить, Рикардо, — а это усмехнулся Томбо. — Мои глаза, а я много путешествую и много где бываю, видят сияющие города, крепкие замки, твёрдую власть. А ты страшишь всеобщим разносом прямо завтра. Мы ведь жили так столетиями, и ничего, справлялись. С чего вдруг завтра всё это разлетится в Тартар?

— Знаешь, Хавьер, к концу третьего века казалось, что Империя сильна и могуча, — усмехнулся я. — Варвары всё ещё огребали, вторгаясь на её территорию. Главным врагом имперцев были другие имперцы, и гражданские войны казались куда более важными, чем внешний враг. Ещё сияли огромные каменные города с акведуками, термами, гимнасиумами и библиотеками, с централизованным водопроводом и канализацией. Но вот уже полстолетия не было твёрдой власти, и на трон садился любой удачливый проходимец. Это было следствие кризиса, а не причина, но люди не видели причины и по привычке тушили пожар, заливая вёдрами с оливковым маслом, а не изолируя горящее дерево от остального. И когда настал час икс, всё это рухнуло на памяти одного единственного поколения. Вся эта сверкающая и сияющая блеском позолота оказалась налётом ржавчины и мха.

— Мы все, сеньоры, движемся к подобному трындецу, — подался я вперёд, чувствуя, как в груди загорается непонятный огонь. Ибо впервые в этом мире я пытался сформулировать корень проблемы, которую буду пытаться купировать и избежать. Я должен разложить её на причины хотя бы для себя, для собственного понимания, чтобы не идти по инерции. — Главный показатель кризиса — с каждым годом всё более и более массовый голод крестьян. Вы не обращаете на это внимания, это же не люди, пыль, но именно эта пыль, горбатя спину, делает вас — вами. Что, разве не так? — Оглядел их лица. — Убери их, и вы пшик, пустота! Вы даже осознать это боитесь, что тем более усугубляет кризис.

Благородные за столом презрительно скривились, крестьяне для них ещё долго не будут людьми, а купцы невесело задумались.

— При этом ваши купцы, — продолжал я. — У них много, дохренища денег! Но потратить их, вложить куда-то, они не могут. А если деньги не запустить в оборот, они начнут давить на цены, и настанет инфляция. Все товары начнут сами собой дорожать, просто так, без видимой причины, так как в системе много денег, которые ничем не обеспечены. И поверьте, вы очень сильно недооцениваете угрозу! Именно она — самое хреновое, что будет происходить в королевстве и мире в ближайшие годы. Именно от грёбанной инфляции погибнет больше всего народа — ни одна война не сравнится с потерями от неё.

Ну, и ваша склока между королём и герцогами — это тоже попытка тушить пожар земляным маслом. Король считает, что собрав власть до кучи, забрав права у лидеров провинций, он сможет что-то сделать. Да ни черта он не сможет, только отсрочит геморрой, сделав его последствия более суровыми! То же и герцоги — они винят в кризисе королевскую власть, и каждый хочет решить свои проблемы сам, и желательно за счёт других. Но если они победят — вот тут как раз всё и посыплется; герцоги маленькие, и накроет кризис их мгновенно.

— И Пуэбло не исключение, — покачал я головой, словно отгоняя наваждение. — Тряхнёт весь мир, и нас зацепит, что бы я тут у себя ни новаторствовал. Я просто хочу сделать так, чтобы, когда всем станет плохо, мне было немножко лучше. Совсем чуть-чуть, чтобы выстоять под ударом нелюди. Вот и всё.

— Рикардо, если ты знаешь, почему королевство и мир катятся к пропасти, — начал Томбо, — ты, возможно, сможешь всем это объяснить. На королевском совете, там… Я, вот, слушаю тебя и понимаю справедливость многих вещей. Мир последние годы сильно изменился, во времена отца и деда так не было. Возможно, объединившись, люди могут многое сделать. Ведь у нас много заинтересованных в этом людей. — Переглядывание с Никодимом. Имелись в виду купцы и купеческие гильдии. Типа, они придут к власти вместо изживших себя рыцарей. Наивные! Ребята, какие ж вы наивные романтики! Это будете НЕ ВЫ. Это будет совсем другой формат купцов.