— Снова мимо, — покачал головой я увереннее. — У каждого в этой клоаке свои интересы. И выбирая между «хорошо прям сегодня, но плохо завтра» и «плохо сегодня, но очень хорошо послезавтра», все выберут сегодня. Не верите мне — подумайте над человеческой природой, как бы вы сами поступили, не зная того, что говорю я? Не выйдет стаду объединиться. Потому, что оно стадо.

И если считаете, что встав во главе всего этого бардака, можно что-то сделать, — впился глазами я в Катюшу, — то снова мимо. Великий Диоклетиан в своё время, осознавая надвигающийся трындец, пытался что-то сделать. Не вышло. С трудом выстроенная им система пошла в разнос с его отставкой. Юлиан пытался — его грохнули свои же солдаты. Они тоже выбрали «сегодня». Пытались Стилихон и Аэций — обоих прикончили их императоры, считавшиеся марионетками на тронах, и сразу после смерти все их титанические усилия пропали втуне.

Последним был Майориан — попытался стать не-марионеточным императором, а настоящим, и попытаться хоть что-то сделать для восстановления империи… Но Рециммер, стоящий за его спиной варварский военачальник, грохнул его открыто, ничего и никого не стесняясь, банально устроив засаду. Даже не озаботился приличиями, там, тихо за углом заколоть, или отравить.

Усилия у всех титанические, а результат — пшик. Когда система идёт вразнос, её не спасти, поймите, уважаемые. Разнос можно только возглавить, не доводя до массового кровопролития. Но мир всё равно не будет прежним. Не будет в новом мире ваших вольностей вне зависимости, удастся мне спасти осколок цивилизации у себя, или нет. Ты говоришь, — повернул голову к Алариху, — что победив, и вырезав зачинщиков бунта, вы решите проблему? Чёрта с два! Вы просто ещё больше уменьшите число тех, кто вас кормит. И когда вы не сможете организоваться, придут те, кто сможет организовать ИХ, — выделил я это слово. — Вы станете нищими и больными, а кто-то, кто превратит вашу систему в иную, с другими базовыми принципами и установками — богатым и здоровым. И всё это только в случае, если вас всех не схарчат орки и не зачистят эльфы. Рулит экономика, сеньоры, а не военная сила, и хоть ты тресни.

— А короли там будут? — Катарина. — Ну, этом новом мире? — Поёжилась.

Хороший вопрос. И для неё самый актуальный.

— Да. — Я уверенно кивнул. — Несколько столетий продержатся. На них сделают ставку те, кто станет в новой системе богатым и здоровым. Причём вначале короли пройдут путь до абсолютной власти, когда будут росчерком пера решать в своей стране всё! Но ничто не вечно под луной, и это пройдёт — без королей-самодуров богатым и здоровым править окажется на порядок легче. Но повторюсь, это небыстрый процесс… Был в той стране.

— А дальше? — А это задумчивый Аларих. — Дальше что?

Я пожал плечами.

— Народ, я знаю, как было где-то далеко, в одном месте. И в том месте были совсем другие условия, не как у нас. Природа другая, экономика, население. Даже религия отличалась! Сейчас мир на грани взрыва, и вы все сами это чувствуете. Мир, зашедший в кризис, может решить свои проблемы только одним способом — тотальной войной всех со всеми. Которая у нас на носу, и вы все это знаете, давайте не будем делать вид, что мы тупые и назовём вещи своими именами? И я не знаю, как уладить конфликт между королём и герцогами просто потому, что он системный, это в принципе невозможно. Это лишь следствие, попытка выйти из кризиса за счёт мобилизации экономики для войны. Вот только результат будет обратный — ослабнут все, и начнётся то, о чем мы не можем даже догадываться. И сил потушить пожар не будет ни у кого.

— Всё, чего хочу я, это сохранить боеспособность собственной территории, — воздел я руки кверху в жесте «сдаюсь-сдаюсь». — Чтобы здесь не было того ужаса, какой будет там, у вас, — кивнул рукой в сторону севера. — И легион, и ауксилии вместо рыцарей, и хирды вместо арьербана, и ополчение лимитанеев, построенное по новому принципу… Я просто хочу удержаться, не быть съеденным орками, пока вы будете резать друг другу глотки, а вы будете резать друг другу глотки.

Тяжёлые давящие взгляды, но, кажется, этим случайно возникшим разговором я поднял проблему и повернул её так, что они поняли моё истинное настроение. Ибо, имхо, Аларих ехал сюда как раз для того, чтобы промониторить, что я на самом деле затеваю.

— Я хочу жить! — воскликнул я, доигрывая, и при этом не играл, был искренним. — Довольны? Я сказал это. И потому, Аларих, несмотря на то, что эта сука Карлос уже дважды подложила мне свинью, а один раз даже подписала смертный приговор, я не выступлю против него, можешь так и доложить. Да, он мудак, но он нужен мне, потому, что плохой король лучше семигерцогщины. Только единое государство способно помочь мне устоять тут, — похлопал по столешнице. — Без помощи с севера, даже если объединится весь Юг, мы не выстоим. Вот и все расклады, никаких секретов и тайн, сеньоры. И если у вас есть рычаги, просто донесите до него, что ему я не враг, скорее самый верный союзник.

— Но при этом врагов в собственном тылу не потерплю, как бы он к этому ни относился! — сверкнул я глазами. — Да-да, я про Феррейрос, сеньоры. Он обречён, я уничтожу его, даже если Карлос пришлёт сюда всю свою гвардию. Ибо удар в спину от соседа в нескольких днях пути для меня страшнее всего войска королевского домена, да хоть всего королевства! Я готов сдать кое-что из того, что имею, я могу предложить некоторые штуковины, каких ни у кого нет вроде крепких лат или арбалетов. Могу предложить ведьмин порошок от гнойных ран, могу предложить союз против кого-то, если не придётся далеко уходить из дома, но Феррейрос — мой, и это не обсуждается.

— Я поговорю с братом, — уверенно кивнула Катрин. — Не обещаю, что получится, но попытаюсь донести твою позицию.

— Совершенно точно не получится! — заключил Аларих. — Но как коллега, и как более умудренный жизнью, граф, я понимаю твой настрой и твои чаяния.

— Аларих, ты видишь, у меня нет выбора, — скис и грустно выдохнул я. — Я просто физически не могу дать коню ступать назад. Кстати, Никодим, вас это тоже касается. Я и так загнан в угол, не загоняйте меня туда ещё больше. Зверь, которому некуда отступать, ничего не боится и рвёт на куски вне зависимости от силы, званий и регалий. Да, у вас высокие стены, ещё выше, чем у глупого города на востоке от моего замка. Но у вас полно слабых мест, не находишь? — Криво и очень пакостно улыбнулся. — И главное — ваши экономические связи. Ваше экономическое могущество, основанное в большей степени на торговле и обслуживании моего графства. Ваш магистрат готов пожертвовать благополучием и процветанием всего города в угоду мелочного удовлетворения чувства превосходства надо мной в пустяковых вопросах некоторых его гильдий?

— Я донесу твою позицию до магистрата, — неуверенно покачал головой партнёр, немного бледнея. Ну вот и до «сладкого» добрались. Давно хотел.

— А ещё ты, наверное, хочешь меня о чём-то попросить? — сощурился я, пронзая его взглядом. — Я прав?

Купец смутился.