— Чего уставились? Что хотите от меня?

— Правдивых показаний, — глухо отозвался начальник. — Где Малинина?

Лещева отвернулась, но тут же искоса быстро взглянула на подполковника. Постепенно голова ее поникла, и она тихо проговорила:

— Ладно уж, скажу. Измучилась я, — и вдруг всхлипнула. — Ох, тяжко мне. Я ее сгубила, я. Больше не могу носить на сердце такой камень... дайте воды.

Алексей подал стакан.

— Все произошло случайно. Когда мы подъехали к Москве, то Вера призналась, что она в положении и просила выручить. Если бы вы знали, как она меня умоляла! Пришлось согласиться. В Москве у Ярославского вокзала я нашла одну старушку, тетей Полей звать. Вещи я сдала в камеру хранения, и мы с Верой пошли. Тетя Поля живет одна в деревянном домике, две комнаты, чистенько, хорошо. Вот там я и сделала. О господи, прости мою душу грешную! Неудачно вышло. Ночью и стряслась беда, плохо стало Вере. Я помогала, как могла. А на следующие сутки совсем худо сделалось. Ох, бедненькая, как она мучилась! — и у Анны Ивановны покатились из глаз крупные слезы, каких Алексею еще не доводилось видеть. — Схоронили мы ее ночью, чтобы никто не видел, во дворе, под кустом. Я отдала тете Поле все деньги, свои и Верины, чтобы только молчала, и пошла одна на вокзал. Ох, измучилась я, не раз себя казнила. Теперь судите меня, как хотите...

Слушал Алексей эту историю и не мог понять, правдива она или выдумана. Похоже на правду, но и сочинить такое есть расчет: криминальный аборт — не умышленное убийство, другая статья.

Тайна раскрыта

...Кладбище расположено за линией железной дороги. Утром, не заходя в горотдел, Алексей отправился на кладбище пешком. После бессонной ночи, после напряженной работы воображения и трезвого сопоставления фактов чувствовалась усталость во всем теле. Немного побаливала голова. Но Алексей был уверен в правильности сделанных выводов, ему казалось, что он нашел это «что-то», и шагал довольно-таки бодро.

Вот и деревянная кладбищенская ограда, над которой возвышаются зеленые шапки сосен и сизоватые шпили елей. Рядом с воротами — покосившийся домик с двумя оконцами — сторожка смотрителя.

Алексей сел в тени на крылечке, стряхнул пыль с брюк. Из дома вышел сутулый старик, лицо которого густо заросло рыжей с обильной проседью бородой.

— Пошто пожаловал, мил человек? — спросил он хриплым басом.

— Пришел посмотреть... Давно работаете здесь?

— Почитай, лет двадцать...

Старик спустился на ступеньку ниже, присел рядом. Алексей достал пачку «Казбека», раскрыл и предложил старику. Тот взял папиросу, взглянул на посетителя и усмехнулся в бороду:

— Начальство, видать... по куреву-то.

— Небольшое, — отозвался Алексей, покатал папиросу в пальцах и положил обратно в пачку.

— Может, могилу поправить, али еще что? Кто у вас тут?

— Пока никого.

Когда Русов представился, то Прокопий Гурьянович (так звали смотрителя), казалось, даже не удивился тому, что его неожиданный гость — из милиции. Алексей начал исподволь расспрашивать его: